Сирийский десант

Сергей Зверев, 2012

Много лет назад майор Андрей Лавров и его друг и сослуживец Дениз Бахтияров были влюблены в одну женщину – Анну Стрельцову. Но случилось так, что молодая женщина остановила свой выбор на Бахтиярове. Молодые люди поженились и уехали в Сирию. Прошли годы. В охваченной огнем Сирии дурную славу завоевал кровожадный повстанец по кличке Шайтан, командующий так называемым «эскадроном смерти». Он убивает не только коренных жителей страны, но и серьезно угрожает жизни российских граждан, проживающих в Сирии. Майор Лавров и его группа спецназа ВДВ получает задание отправиться в Сирию и уничтожить «эскадрон смерти» вместе с его главарем. Лаврова предупреждают: под кличкой Шайтан скрывается тот самый Бахтияров. Но офицер не верит, что его бывший друг способен убивать мирных людей…

Глава 5

Уже ближе к закату солнца Авад въехал в родной городок. Жену он не стал расстраивать, не решился живописать увиденное на базаре, просто сказал, что начался разгон митинга оппозиции и ему пришлось срочно уезжать, бросив часть товара. Закира, конечно же, расстроилась, но не сильно, всякое в жизни случается, хорошо, что муж вернулся домой целый и невредимый, ведь по радио уже передали о беспорядках в соседнем городе.

Авад устроился на увитой старой виноградной лозой террасе, откуда открывался вид на улицу. Теперь и ему самому увиденное днем казалось сном, кошмарной фантазией. Ведь совсем рядом шла другая — размеренная жизнь, к которой он привык. Соседи выходили из большого продуктового магазина на другой стороне улицы, здоровались с ним. Правда, покупки делали впрок, увозили на машинах и тележках мешки с мукой и сахаром, целые упаковки бутылок с минеральной водой. Но все это делалось без паники, а по-провинциальному обстоятельно и с надеждой на лучшее. Мол, мука и питьевая вода все равно не пропадут, жизнь-то продолжается.

Закира носила на стол еду. У них давно было заведено, что совместный ужин — главное в семейной жизни. А потому выставлялась лучшая посуда, как для гостей. Эдельби любовался дочерью Динарой. В свои четырнадцать лет она уже была полностью сложившейся девушкой, впору было подумать, чтобы выдать ее замуж. Но отцу хотелось, чтобы она еще хоть пару лет пожила в родительском доме, пока подрастет ее пятилетний братишка Айан.

Помолившись, вся семья принялась за ужин. Разговор особо не клеился. Динара в самом начале неосмотрительно предложила, чтобы отец завтра вновь съездил в город — вдруг мешки с майками и тент, оставленные на базаре, возьмет под охрану полиция, тогда их можно будет забрать.

— Никуда я не поеду! — отрезал отец. — Лучше пару недель вообще никуда не выбираться. А тент уже старый был, все равно новый собирались сшить. Вот и поменяем. Все, что ни делается, делается к лучшему.

Закира взглядом проводила проехавшую по улице машину. Грузовик был до отказа забит домашним скарбом. Не вместившийся в кузов матрас привязали к кабине.

— В Турцию убегают, — тихо произнесла жена. — Может, и нам на время уехать, пока все не наладится? Там уже много наших осело.

— И что мы там делать будем? — мрачно спросил Авад. — В палатке в лагере для беженцев жить? Ты белье будешь под колонкой в тазу стирать? А школа как? Нет, никуда ехать не надо. Тут у нас дом. Сбережения есть, протянем и без торговли. Все скоро образуется.

Маленький Айан, заслышав про Турцию, оживился:

— А я хочу в Турцию.

— Тебя не спрашивают, — строго произнес глава семейства и принялся разламывать, делить лаваш, посыпанный кунжутом.

По улице проехала еще пара машин с беженцами.

— Из Дамаска бегут, там неспокойно, — проговорил Авад, макая кусок лепешки в соус. — Но еще говорят, что полиция облавы на беженцев устраивает. Останавливают, избивают, все ценное забирают, а назад пешком иди. Так что мы тут остаемся.

На улице темнело, солнце уже скрылось за горизонтом. Эдельби вздрогнул, когда послышалось урчание мощного мотора, такое же, какое ему довелось слышать сегодня перед разгоном митинга. На улицу нагло выкатил военный грузовик с тентованным кузовом, взгляд Авада зацепился за черный бампер — регистрационных номеров на нем не было.

— Может, в дом пойдем? — встревоженно косясь на нездешнюю машину, предложила Закира.

Авад не хотел выглядеть трусом в глазах собственных детей.

— Мы никому ничего плохого не сделали, — проговорил он тихо. — Сидим и просто ужинаем. Чего нам бояться?

— Ну, не знаю…

Из кабины выбрался крепко сложенный мужчина в камуфляже, показал водителю, чтобы разворачивался. Сразу было заметно, что человек в камуфляже — не местный и даже не сириец. Несколько странной была у него внешность, словно над ней потрудилась не только природа, но и мастер. Чем-то приезжий напоминал латиноамериканца из сериалов, вот только волосы у него были темно-русые.

Грузовик беззастенчиво заехал колесами на тротуар и развернулся одним приемом на улице, стал неподалеку от ворот дома Авада. Двигатель продолжал работать, клочковатый дым из выхлопной трубы несло ветром на террасу.

— Фу, как воняет! — пожаловался маленький Айан.

— Нужно говорить не «воняет», а «пахнет», — поправила братишку Динара.

— Помолчите, дети! — шикнула Закира.

Пожилая парочка, выкатившая из магазина тележку с продуктами, шарахнулась от человека в камуфляже. Сунувшаяся на улицу семья с грудным ребенком тут же ретировалась, завидев армейскую машину без номеров. Городской пейзаж в зоне видимости Авада очень быстро обезлюдел.

Незнакомец в камуфляже спокойно подошел к банкомату, установленному возле входа в магазин. Сунул карточку и принялся нажимать кнопки. Внутри аппарата заурчало, зашелестело, и банкомат стал сыпать купюры, сыпал довольно долго. Мужчина подровнял пачку, не пересчитывая, сунул ее в нагрудный карман и направился к грузовику.

Авад уже собирался облегченно вздохнуть, предвидя, что странный гость их тихого городка сядет сейчас в кабину и машина уедет. Но этого не случилось. Мужчина в камуфляже стукнул кулаком в деревянный борт и скомандовал:

— Выгружайтесь!

Торговец Эдельби не сразу понял, что он сказал, ведь прозвучало это не по-арабски. А потом смысл команды сам собой стал ясен. Так говорили русские специалисты, монтировавшие оборудование на местной электростанции, на строительстве которой Авад подрабатывал три года тому назад.

«Русские?» — недоуменно подумал он.

Тем временем из кузова уже спрыгнули четверо крепко сложенных мужчин, одетых в военную форму незнакомого покроя и без знаков различия, выглядевших как европейцы. Мужчина в камуфляже уверенно направился к калитке дома семьи Эдельби. Он даже не стал утруждать себя стуком, не стал окликать хозяев. Просто с ходу ударил в калитку плечом — незамысловатая щеколда отлетела в мгновение ока. Пятеро незваных гостей уверенно шагали к террасе. Поскольку они не умещались на узкой дорожке, то цветы хрустели под их берцами.

Человек в камуфляже взбежал по ступенькам, прищурился, глядя на хозяина:

— Ты Авад Эдельби? — поинтересовался он так, словно эти имя и фамилия были названием одного из самых страшных преступлений.

— Да, я… — дрогнувшим голосом отозвался хозяин и бросил взгляд на опустевшую, погружающуюся в темноту улицу.

— Пошел в дом! — мужчина грубо схватил Авада за плечо, выдернул из-за стола и толкнул к двери. — В дом пошел!

Его подручные уже подгоняли Закиру и ее детей.

— И вы следом.

Хлопнула дверь, загорелся верхний свет. Авад очень гордился просторной гостиной своего дома. Много сил и средств он вложил в то, чтобы люди чувствовали себя здесь уютно. Кондиционер, ковры, широкий диван, на котором перед телевизором могла с комфортом усесться вся семья. Но теперь комфорт мог Аваду только сниться. Он не успел заметить, кто именно включил телевизор и прибавил в нем звук.

Продолжая щуриться, человек в камуфляже схватил Эдельби за рубашку, притянул к себе и проговорил прямо в лицо:

— Признавайся, где прячется твой старший брат Усама? У тебя прячется, так ведь?

— Его нет здесь… Где он, не знаю. Усама уже десять лет как в Дамаск переехал. В университете преподает. Я его полгода не видел… — честно ответил Авад, дрожа как сухой лист.

— Ты понимаешь, что тебе светит, — почти прорычал страшный гость, — если ты его прячешь? Ведь он против нашего президента народ баламутит.

Кое-что прояснилось. Странные визитеры прибыли не из-за сегодняшних событий на базаре, сам Авад их не интересовал, они искали Усаму — старшего брата Авада, университетского преподавателя, возглавлявшего на факультете опозиционно настроенную молодежь. Но торговец мог чем угодно поклясться, что даже в последний приезд брата о политике с ним не говорил.

— Честное слово, господин… офицер, — Авад запнулся, ведь знаков различия не было ни у кого из незваных гостей, — не появлялся он здесь. Не звонил даже…

— Да?

«Герой сериала» говорил на сирийском диалекте арабского языка довольно чисто и уверенно, даже слов не коверкал, но чувствовалось, что он ему не родной.

— Врешь! — Мужчина в камуфляже резко ударил Аваду коленом между ног, а когда тот, взвыв, согнулся, саданул кулаком в лицо. — Где прячется брат?

Из разбитого носа хлопьями полетела кровь.

— Не знаю, — захлебываясь, выдавил из себя Авад.

Закира рванулась к нему:

— Не трогайте его, он правду говорит.

— Не лезь, баба! — по-русски цыкнул на нее один из головорезов.

Закира хоть и поняла по интонации, что ее предупреждают, но не сдержалась, набросилась на одетого в камуфляж мужчину, обрушила ему на спину град нечувствительных для него ударов.

— Да успокойте ее! — прикрикнул главарь на подручных.

Свеловолосый гигант схватил женщину за плечи и отшвырнул к стене. Закира ударилась головой о тумбочку и потеряла сознание. Дети, Динара и Айан, тормошили ее, шепча:

— Мама, мамочка…

— Так, еще раз спрашиваю — где твой брат? — продолжал щуриться мужчина в камуфляже и занес кулак для удара.

Авад сжался и закрыл глаза:

— Не знаю, честное слово, не знаю… Жену, детей не трогайте!

Удара не последовало.

— Может, и в самом деле не знает? — ухмыльнулся мужчина в камуфляже.

— Да врет он, Бахтияр! — отозвался белобрысый, закатывая рукава.

Почему-то Бахтияр не возмутился, что подельник назвал его в такой ситуации по имени.

— Братца выдать не хочешь? А мы его предупреждали: если не сдастся властям, то всем его родственникам очень плохо будет. Думаешь, он о тебе и твоих детях беспокоится? Нет. Спрятался. За свою шкуру испугался.

— Я не знаю, где он. В самом деле, ничего не знаю, детьми клянусь! — взмолился Авад.

— Ты о Шайтане слышал? Так вот это я — Шайтан! Мы тебе память сейчас оживим, — пообещал Бахтияр. — Если собой не дорожишь, то о детях подумай.

Белобрысый склонился к четырнадцатилетней Динаре, которая сидела на полу возле матери и пыталась привести ее в чувство.

— Поднимайся, поднимайся, — проговорил он притворно заботливо. — Холодно на полу сидеть.

Девчонка отдернула руку, когда ей попытались помочь подняться.

— Нет!

— Ты же отца своего уважаешь? Не хочешь, чтобы ему было плохо? Вставай.

— Мы дядю давно не видели. — Динара поднялась, с мольбой посмотрела на отца, но тот был бессилен что-либо для нее сделать.

— Значит, не скажешь, — покачал головой Бахтияр. — А зря! — рявкнул он.

И тут же двое здоровяков схватили Динару, бросили грудью на стол, зажали рот, крепко держа за руки. Белобрысый сорвал с нее платье и принялся неторопливо расстегивать штаны.

Авад замер, не веря, что такое может произойти, он непроизвольно отвел взгляд от обнаженного тела дочери и принялся умолять пришельцев не трогать ее, объяснять, что ничего не знает о своем брате-оппозиционере. Но тот, кого назвали Бахтияром, был жесток.

— Смотреть! Глаза не отводить! — крикнул он так, что ослушаться было невозможно.

Демон в камуфляже заставил смотреть Авада на то, как насилуют его дочь, а затем, дернув к себе, заглянул ему в лицо. Эдельби отшатнулся, на него смотрели два разных глаза — один синий, другой зеленый, словно два разных человека поселились в одном теле. Малолетний Айан не понимал, что именно происходит, но сообразил, что его отца и любимую сестру обижают. Он подскочил и вцепился зубами в руку Бахтияра, но тот смахнул его, словно тот был котенком. Айан отлетел в угол, заскулил, но попытался подняться. Один из подручных хладнокровно выхватил пистолет и выстрелил в мальчишку. Малыш замер. Закира пошевелилась, открыла глаза, следующий выстрел пришелся в нее. Матери так и не довелось узнать, что произошло с ее детьми.

— Похоже, он в самом деле не знает, где его брат, — по-русски подытожил Бахтияр. — Иначе сказал бы. Все, хватит. — Он разжал пальцы, и обмякший Авад опустился на диван. — Слабак, отключился.

Эдельби, казалось, и в самом деле вырубился. Такое иногда случается, мозг просто не в состоянии воспринять ужас и боль, срабатывает защитный механизм, и сознание отключается.

— Хватит, я сказал! — проговорил Бахтияр в адрес сопящего над распластанной на столе девочкой белобрысого.

— Капитан, хоть кончить-то дай! — прозвучал в ответ возглас.

— Ты не в бордель пришел! Ты на службе! Тебе не за это деньги платят! — Тот, кого уже успели назвать и капитаном, и Бахтияром, тот, кто сам себя назвал Шайтаном, выхватил пистолет из кобуры. — Одному из вас член отстрелю! Раз, два…

«Три» так и не прозвучало. Белобрысый и двое подручных, державших девушку, отскочили от нее. Динара издала стон, сползла со стола на пол. Глаза ее были безумными, она пыталась прикрыться обрывками платья, причитала и тоненько подвывала:

— Жить не хочу, не хочу…

— Нет проблем, — проговорил сквозь зубы Бахтияр и выстрелил в Динару.

Он немного постоял, глядя на то, как пороховой дым тонкой струйкой стекает из ствола «табеля».

— А с этим что делать? — спросил белобрысый, глядя на Авада и одновременно торопливо застегивая штаны.

— Всех вытащить на улицу, уложить рядком на тротуаре, а его привяжем к ограде дома и выпустим кишки. Рядом повесишь картонку с надписью: «Враг сирийского народа». Только ошибок не наделай. Все должны знать, что случается с родственниками оппозиционеров.

— Где я картонку возьму? Чем писать?

— Об этом я думать должен? Не видишь, дети в доме есть — значит, и краски найдутся, и бумага для рисования! Выполняй, лейтенант!

На самом деле Авад все слышал и даже кое-что видел сквозь неплотно прикрытые веки. На удивление, мысль работала четко. Он, конечно же, понимал, что произошло, но как-то отстраненно, словно все, что случилось, случилось не с его семьей, а с чужими людьми. Возможно, мозг избрал именно эту тактику восприятия событий, ведь по-другому нормальный человек просто сошел бы с ума. Ведь Эдельби не мог повернуть события вспять, не мог оживить близких ему людей.

Убийцы пока не обращали на него особого внимания, копошились в доме, разыскивая альбом для рисования и краски. Но об уготованном ему будущем Авад знал. По-русски немного понимал, чего не понял, то домыслил. К тому же среди торговцев на рынке ходили слухи о действующих в Сирии «эскадронах смерти» — группах иностранных наемников, расправляющихся с противниками президента.

Поэтому, когда за стеклянной дверью, ведущей на террасу, появились два световых пятна — фары проезжающей по улице машины, Авад вскочил с дивана и побежал. Он даже не стал терять время на то, чтобы открыть запертую на защелку дверь, просто пролетел сквозь стекло, сломав тонкий деревянный переплет.

Вслед ему полетел мат, хлопнул выстрел. Эдельби перескочил через ограду. Ему повезло, небольшой грузовик уже миновал его дом, но как раз сбавил скорость, впереди виднелся нерегулируемый перекресток. Водитель боялся столкнуться с другой машиной. Авад ухватился за борт, подпрыгнул и перевалился в кузов, забитый домашним скарбом. Он оказался вжатым между бортом и большим мешком с одеждой. Водитель не заметил, что у него появился новый пассажир.

Бахтияр с подручными выскочил на улицу. Вслед грузовику захлопали выстрелы. Водитель, естественно, не стал останавливаться, а только прибавил газу и погасил фары с габаритами. Силуэт машины растворился в темноте, о его существовании напоминал лишь затихающий вдали гул двигателя. Гнаться за ним не стали.

— Может, он не в машину заскочил, а по улице рванул? — предположил белобрысый, пряча пистолет в кобуру.

— Может, и на улицу, — согласился тот, кого назвали капитаном. — Один хрен. Повезло дураку, пусть живет. Те, кому надо, и так все поймут. — Он обернулся и посмотрел на дом.

За разбитой дверью ярко горел верхний свет, цветными сполохами экрана давал знать о себе работающий телевизор…

Грузовик военного образца неторопливо развернулся на улице и с включенными фарами покатил в сторону Дамаска.

Аваду Эдельби в самом деле повезло, если это слово уместно в отношении человека, пережившего и даже видевшего собственными глазами гибель всей своей семьи. Грузовичок, на который ему удалось забраться, вез беженцев из Дамаска. Жители столицы спешили укрыться от беспорядков в спокойной Турции. На следующий же день Авад оказался в лагере для сирийских беженцев, а вечером интервью с ним уже показали на большинстве арабоязычных каналов.