Неточные совпадения
И однако же, дело продолжало
идти все еще ощупью. Взаимно и дружески, между Тоцким и
генералом положено было до времени избегать всякого формального и безвозвратного шага. Даже родители всё еще не начинали говорить с дочерьми совершенно открыто; начинался как будто и диссонанс: генеральша Епанчина, мать семейства, становилась почему-то недовольною, а это было очень важно. Тут было одно мешавшее всему обстоятельство, один мудреный и хлопотливый случай, из-за которого все дело могло расстроиться безвозвратно.
«Точно бог
послал!» — подумал
генерал про себя, входя к своей супруге.
— Князь, мамаша вас к себе просит, — крикнул заглянувший в дверь Коля. Князь привстал было
идти, но
генерал положил правую ладонь на его плечо и дружески пригнул опять к дивану.
Генерал допил из бутылки последние подонки, встал и
пошел из комнаты, ступая очень нетвердо.
— Не… не… связать ли нам ее? — шепнул
генерал Птицыну, — или не
послать ли… С ума ведь сошла, ведь сошла? Сошла?
— Коля здесь ночевал, но наутро
пошел своего
генерала разыскивать, которого вы из «отделения», князь, бог знает для чего, выкупили.
Генерал еще вчера обещал сюда же ночевать пожаловать, да не пожаловал. Вероятнее всего в гостинице «Весы», тут очень недалеко, заночевал. Коля, стало быть, там, или в Павловске, у Епанчиных. У него деньги были, он еще вчера хотел ехать. Итак, стало быть, в «Весах» или в Павловске.
Был уже двенадцатый час. Князь знал, что у Епанчиных в городе он может застать теперь одного только
генерала, по службе, да и то навряд. Ему подумалось, что
генерал, пожалуй, еще возьмет его и тотчас же отвезет в Павловск, а ему до того времени очень хотелось сделать один визит. На риск опоздать к Епанчиным и отложить свою поездку в Павловск до завтра, князь решился
идти разыскивать дом, в который ему так хотелось зайти.
— Идут-с, идут-с. И даже
генерал вслед за ними. Все двери отворю и дочерей созову всех, всех, сейчас, сейчас, — испуганно шептал Лебедев, махая руками и кидаясь от одной двери к другой.
Лизавета Прокофьевна! — заключил раскрасневшийся
генерал, — если хочешь
идти, то простимся с нашим добрым князем и…
Она с негодованием стала оправлять свою мантилью, выжидая, когда «те» отправятся. К «тем» в эту минуту подкатили извозчичьи дрожки, за которыми еще четверть часа назад Докторенко распорядился
послать сына Лебедева, гимназиста.
Генерал тотчас же вслед за супругой ввернул и свое словцо...
— Ищу вас, князь. Поджидал вас у дачи Епанчиных, разумеется, не мог войти.
Шел за вами, пока вы
шли с
генералом. К вашим услугам, князь, располагайте Келлером. Готов жертвовать и даже умереть, если понадобится.
Если же не выдаст оружия, то я немедленно, сейчас же беру его за руки, я за одну,
генерал за другую, и сей же час
пошлю известить полицию, и тогда уже дело перейдет на рассмотрение полиции-с.
Он упал наконец в самом деле без чувств. Его унесли в кабинет князя, и Лебедев, совсем отрезвившийся,
послал немедленно за доктором, а сам вместе с дочерью, сыном, Бурдовским и
генералом остался у постели больного. Когда вынесли бесчувственного Ипполита, Келлер стал среди комнаты и провозгласил во всеуслышание, разделяя и отчеканивая каждое слово, в решительном вдохновении...
— Да, без сомнения, всё равно, мы не масоны! Так что я даже подивился, что
генерал нарочно
шел меня из-за этого ночью будить.
Идем мы с ним давеча по горячим следам к Вилкину-с… а надо вам заметить, что
генерал был еще более моего поражен, когда я, после пропажи, первым делом его разбудил, даже так, что в лице изменился, покраснел, побледнел, и, наконец, вдруг в такое ожесточенное и благородное негодование вошел, что я даже и не ожидал такой степени-с.
Вот что, князь, и я теперь сообщу: давеча
генерал, когда мы с ним
шли к этому Вилкину, после того, как уже он мне рассказал о пожаре, и, кипя, разумеется, гневом, вдруг начал мне намекать то же самое про господина Фердыщенка, но так нескладно и неладно, что я поневоле сделал ему некоторые вопросы, и вследствие того убедился вполне, что всё это известие единственно одно вдохновение его превосходительства…
Генерал кричал в азарте, но так, что можно было подумать, что дело
шло об одном, а крик
шел о другом.
Под конец князь почти испугался и назначил
генералу свидание на завтра в этот же час. Тот вышел с бодростью, чрезвычайно утешенный и почти успокоенный. Вечером, в седьмом часу, князь
послал попросить к себе на минутку Лебедева.
Неточные совпадения
Бобчинский. А я так думаю, что генерал-то ему и в подметки не станет! а когда
генерал, то уж разве сам генералиссимус. Слышали: государственный-то совет как прижал?
Пойдем расскажем поскорее Аммосу Федоровичу и Коробкину. Прощайте, Анна Андреевна!
Оро́бели наследники: // А ну как перед смертию // Лишит наследства? Мало ли // Лесов, земель у батюшки? // Что денег понакоплено, // Куда
пойдет добро? // Гадай! У князя в Питере // Три дочери побочные // За
генералов выданы, // Не отказал бы им!
— Здесь столько блеска, что глаза разбежались, — сказал он и
пошел в беседку. Он улыбнулся жене, как должен улыбнуться муж, встречая жену, с которою он только что виделся, и поздоровался с княгиней и другими знакомыми, воздав каждому должное, то есть пошутив с дамами и перекинувшись приветствиями с мужчинами. Внизу подле беседки стоял уважаемый Алексей Александровичем, известный своим умом и образованием генерал-адъютант. Алексей Александрович зaговорил с ним.
В продолжение всей болтовни Ноздрева Чичиков протирал несколько раз себе глаза, желая увериться, не во сне ли он все это слышит. Делатель фальшивых ассигнаций, увоз губернаторской дочки, смерть прокурора, которой причиною будто бы он, приезд генерал-губернатора — все это навело на него порядочный испуг. «Ну, уж коли
пошло на то, — подумал он сам в себе, — так мешкать более нечего, нужно отсюда убираться поскорей».
— Но все же таки… но как же таки… как же запропастить себя в деревне? Какое же общество может быть между мужичьем? Здесь все-таки на улице попадется навстречу
генерал или князь. Захочешь — и сам пройдешь мимо каких-нибудь публичных красивых зданий, на Неву
пойдешь взглянуть, а ведь там, что ни попадется, все это или мужик, или баба. За что ж себя осудить на невежество на всю жизнь свою?