Неточные совпадения
Генерал чуть-чуть было усмехнулся, но
подумал и приостановился; потом еще
подумал, прищурился, оглядел еще раз своего гостя с ног до головы, затем быстро указал ему стул, сам сел несколько наискось и в нетерпеливом ожидании повернулся к князю. Ганя стоял в углу кабинета, у бюро, и разбирал бумаги.
— То, стало быть, вставать и уходить? — приподнялся князь, как-то даже весело рассмеявшись, несмотря на всю видимую затруднительность своих обстоятельств. — И вот, ей-богу же,
генерал, хоть я ровно ничего не знаю практически ни в здешних обычаях, ни вообще как здесь люди живут, но так я и
думал, что у нас непременно именно это и выйдет, как теперь вышло. Что ж, может быть, оно так и надо… Да и тогда мне тоже на письмо не ответили… Ну, прощайте и извините, что обеспокоил.
«Точно бог послал!» —
подумал генерал про себя, входя к своей супруге.
— А я-то
думал, что первая очередь выйдет князю, а вторая —
генералу.
— Князь, — резко и неподвижно обратилась к нему вдруг Настасья Филипповна, — вот здесь старые мои друзья,
генерал да Афанасий Иванович, меня всё замуж выдать хотят. Скажите мне, как вы
думаете: выходить мне замуж иль нет? Как скажете, так и сделаю.
— Как вы
думаете, Афанасий Иванович, — наскоро успел шепнуть ему
генерал, — не сошла ли она с ума? То есть, без аллегории, а настоящим медицинским манером, — а?
— Нет,
генерал! Я теперь и сама княгиня, слышали, — князь меня в обиду не даст! Афанасий Иванович, поздравьте вы-то меня; я теперь с вашею женой везде рядом сяду; как вы
думаете, выгодно такого мужа иметь? Полтора миллиона, да еще князь, да еще, говорят, идиот в придачу, чего лучше? Только теперь и начнется настоящая жизнь! Опоздал, Рогожин! Убирай свою пачку, я за князя замуж выхожу и сама богаче тебя!
Подумать можно было, что он даже нуждался в
генерале.
Князь, между прочим, слишком интересовался новым своим гостем, сопровождавшим
генерала; он ясно угадал в нем Евгения Павловича Радомского, о котором уже много слышал и не раз
думал.
Вошло пять человек, четыре человека новых гостей и пятый вслед за ними
генерал Иволгин, разгоряченный, в волнении и в сильнейшем припадке красноречия. «Этот-то за меня непременно!» — с улыбкой
подумал князь. Коля проскользнул вместе со всеми: он горячо говорил с Ипполитом, бывшим в числе посетителей; Ипполит слушал и усмехался.
— Ну, прощайте! — резко проговорил он вдруг. — Вы
думаете, мне легко сказать вам: прощайте? Ха-ха! — досадливо усмехнулся он сам на свой неловкий вопрос и вдруг, точно разозлясь, что ему всё не удается сказать, что хочется, громко и раздражительно проговорил: — Ваше превосходительство! Имею честь просить вас ко мне на погребение, если только удостоите такой чести и… всех, господа, вслед за
генералом!..
«Да с чего они берут, что я презираю
генералов и генеральство?» — саркастически
думал про себя Ганя.
Генерал кричал в азарте, но так, что можно было
подумать, что дело шло об одном, а крик шел о другом.
Князь прямо и несколько раздражительно спросил Лебедева, что
думает он о теперешнем состоянии
генерала и почему тот в таком беспокойстве? В нескольких словах он рассказал ему давешнюю сцену.
— Ну куда мы теперь потащимся, как вы
думаете,
генерал? — сказал он. — К князю не хотите, с Лебедевым рассорились, денег у вас нет, у меня никогда не бывает: вот и сели теперь на бобах, среди улицы.
Неточные совпадения
Добчинский. Я
думаю, чуть ли не
генерал.
Городничий. Ведь оно, как ты
думаешь, Анна Андреевна, теперь можно большой чин зашибить, потому что он запанибрата со всеми министрами и во дворец ездит, так поэтому может такое производство сделать, что со временем и в
генералы влезешь. Как ты
думаешь, Анна Андреевна: можно влезть в
генералы?
Бобчинский. А я так
думаю, что генерал-то ему и в подметки не станет! а когда
генерал, то уж разве сам генералиссимус. Слышали: государственный-то совет как прижал? Пойдем расскажем поскорее Аммосу Федоровичу и Коробкину. Прощайте, Анна Андреевна!
— Он к тому не допустит, он сам приедет, — сказал Чичиков, и в то же время
подумал в себе: «
Генералы пришлись, однако же, кстати; между тем ведь язык совершенно взболтнул сдуру».
«Он совсем дурак! —
подумал про себя Чичиков. — Оборвышу позволить, а
генералу не позволить!» И вслед за таким размышлением так возразил ему вслух: