Неточные совпадения
Генерал Епанчин
жил в собственном своем доме, несколько в стороне от Литейной, к Спасу Преображения.
— То, стало быть, вставать и уходить? — приподнялся князь, как-то даже весело рассмеявшись, несмотря на всю видимую затруднительность своих обстоятельств. — И вот, ей-богу же,
генерал, хоть я ровно ничего не знаю практически ни в здешних обычаях, ни вообще как здесь люди
живут, но так я и думал, что у нас непременно именно это и выйдет, как теперь вышло. Что ж, может быть, оно так и надо… Да и тогда мне тоже на письмо не ответили… Ну, прощайте и извините, что обеспокоил.
— Скажите, чем же вы намереваетесь покамест
прожить и какие были ваши намерения? — перебил
генерал.
— Видите ли вы эти освещенные бельэтажи, — говорил
генерал, — здесь всё
живут мои товарищи, а я, я из них наиболее отслуживший и наиболее пострадавший, я бреду пешком к Большому театру, в квартиру подозрительной женщины!
Здесь в бельэтаже
живет старый товарищ,
генерал Соколович, с благороднейшим и многочисленнейшим семейством.
— Послушайте, как вы намерены
жить здесь? Я скоро достану себе занятий и буду кое-что добывать, давайте
жить, я, вы и Ипполит, все трое вместе, наймемте квартиру; а
генерала будем принимать к себе.
В Москве
жил один старик, один «
генерал», то есть действительный статский советник, с немецким именем; он всю свою жизнь таскался по острогам и по преступникам; каждая пересыльная партия в Сибирь знала заранее, что на Воробьевых горах ее посетит «старичок
генерал».
Какой-нибудь из «несчастных», убивший каких-нибудь двенадцать душ, заколовший шесть штук детей, единственно для своего удовольствия (такие, говорят, бывали), вдруг ни с того, ни с сего, когда-нибудь, и всего-то, может быть, один раз во все двадцать лет, вдруг вздохнет и скажет: «А что-то теперь старичок
генерал,
жив ли еще?» При этом, может быть, даже и усмехнется, — и вот и только всего-то.
Чрезвычайная просьба у меня к вам, многоуважаемый князь, даже, признаюсь, затем, собственно, и пришел-с: с их домом вы уже знакомы и даже
жили у них-с; то если бы вы, благодушнейший князь, решились мне в этом способствовать, собственно лишь для одного
генерала и для счастия его…
Генерал жил генералом, хлебосольствовал, любил, чтобы соседи приезжали изъявлять ему почтенье; сам, разумеется, визитов не платил, говорил хрипло, читал книги и имел дочь, существо невиданное, странное, которую скорей можно было почесть каким-то фантастическим видением, чем женщиной.
Неточные совпадения
— Это я не могу понять, — сказал Чичиков. — Десять миллионов — и
живет как простой мужик! Ведь это с десятью мильонами черт знает что можно сделать. Ведь это можно так завести, что и общества другого у тебя не будет, как
генералы да князья.
В соседстве, в десяти верстах от его деревни,
проживал генерал, отзывавшийся, как мы уже видели, не совсем благосклонно о Тентетникове.
Много и долго говорил в этом духе Карл Иваныч: говорил о том, как лучше умели ценить его заслуги у какого-то
генерала, где он прежде
жил (мне очень больно было это слышать), говорил о Саксонии, о своих родителях, о друге своем портном Schönheit и т. д., и т. д.
Вот то-то-с, моего вы глупого сужденья // Не жалуете никогда: // Ан вот беда. // На что вам лучшего пророка? // Твердила я: в любви не будет в этой прока // Ни во́ веки веков. // Как все московские, ваш батюшка таков: // Желал бы зятя он с звездами, да с чинами, // А при звездах не все богаты, между нами; // Ну разумеется, к тому б // И деньги, чтоб
пожить, чтоб мог давать он ба́лы; // Вот, например, полковник Скалозуб: // И золотой мешок, и метит в
генералы.
Отец его, боевой
генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно
жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль.