Неточные совпадения
В деревне, кажется, стали жалеть Мари, по крайней
мере детей уже не останавливали и не бранили,
как прежде.
— Ты всё еще сомневаешься и не веришь мне; не беспокойся, не будет ни слез, ни просьб,
как прежде, с моей стороны по крайней
мере. Всё мое желание
в том, чтобы ты был счастлив, и ты это знаешь; я судьбе покорилась, но мое сердце будет всегда с тобой, останемся ли мы вместе, или разойдемся. Разумеется, я отвечаю только за себя; ты не можешь того же требовать от сестры…
— Да чуть ли еще не бранила вас, князь. Простите, пожалуйста. Фердыщенко, вы-то
как здесь,
в такой час? Я думала, по крайней
мере хоть вас не застану. Кто?
Какой князь? Мышкин? — переспросила она Ганю, который между тем, все еще держа князя за плечо, успел отрекомендовать его.
Вы увидите изумительную девушку, да не одну, двух, даже трех, украшение столицы и общества: красота, образованность, направление… женский вопрос, стихи, всё это совокупилось
в счастливую разнообразную смесь, не считая по крайней
мере восьмидесяти тысяч рублей приданого, чистых денег, за каждою, что никогда не мешает, ни при
каких женских и социальных вопросах… одним словом, я непременно, непременно должен и обязан ввести вас.
Согласилась со мной, что мы при третьем коне, вороном, и при всаднике, имеющем
меру в руке своей, так
как всё
в нынешний век на
мере и на договоре, и все люди своего только права и ищут: «
мера пшеницы за динарий и три
меры ячменя за динарий»… да еще дух свободный и сердце чистое, и тело здравое, и все дары божии при этом хотят сохранить.
—
Какое до того дело, что это напряжение ненормальное, если самый результат, если минута ощущения, припоминаемая и рассматриваемая уже
в здоровом состоянии, оказывается
в высшей степени гармонией, красотой, дает неслыханное и негаданное дотоле чувство полноты,
меры, примирения и встревоженного молитвенного слития с самым высшим синтезом жизни?» Эти туманные выражения казались ему самому очень понятными, хотя еще слишком слабыми.
Страшный, невообразимый и ни на что не похожий вопль вырывается из груди;
в этом вопле вдруг исчезает
как бы всё человеческое, и никак невозможно, по крайней
мере очень трудно, наблюдателю вообразить и допустить, что это кричит этот же самый человек.
Беспрерывно осведомлялся, не нужно ли ему чего, и когда князь стал ему наконец замечать, чтоб он оставил его
в покое, послушно и безмолвно оборачивался, пробирался обратно на цыпочках к двери и всё время, пока шагал, махал руками,
как бы давая знать, что он только так, что он не промолвит ни слова, и что вот он уж и вышел, и не придет, и, однако ж, чрез десять минут или по крайней
мере чрез четверть часа являлся опять.
После слов племянника Лебедева последовало некоторое всеобщее движение, и поднялся даже ропот, хотя во всем обществе все видимо избегали вмешиваться
в дело, кроме разве одного только Лебедева, бывшего точно
в лихорадке. (Странное дело: Лебедев, очевидно, стоявший за князя,
как будто ощущал теперь некоторое удовольствие фамильной гордости после речи своего племянника; по крайней
мере с некоторым особенным видом довольства оглядел всю публику.)
— Я вам, господа, скажу факт, — продолжал он прежним тоном, то есть
как будто с необыкновенным увлечением и жаром и
в то же время чуть не смеясь, может быть, над своими же собственными словами, — факт, наблюдение и даже открытие которого я имею честь приписывать себе, и даже одному себе; по крайней
мере об этом не было еще нигде сказано или написано.
Евгений Павлович даже отступил на шаг от удивления. Мгновение он удерживался от нестерпимого припадка смеха; но, приглядевшись ближе, он заметил, что князь был
как бы не
в себе, по крайней
мере в каком-то особенном состоянии.
В Павловском воксале по будням,
как известно и
как все по крайней
мере утверждают, публика собирается «избраннее», чем по воскресеньям и по праздникам, когда наезжают «всякие люди» из города.
Ибо тогда,
как пишут и утверждают писатели, всеобщие голода
в человечестве посещали его
в два года раз или по крайней
мере в три года раз, так что при таком положении вещей человек прибегал даже к антропофагии, хотя и сохраняя секрет.
Чтение наконец началось.
В начале, минут с пять, автор неожиданной статьи всё еще задыхался и читал бессвязно и неровно; но потом голос его отвердел и стал вполне выражать смысл прочитанного. Иногда только довольно сильный кашель прерывал его; с половины статьи он сильно охрип; чрезвычайное одушевление, овладевавшее им все более и более по
мере чтения, под конец достигло высшей степени,
как и болезненное впечатление на слушателей. Вот вся эта «статья...
Я всегда горевал, что великий Пирогов взят Гоголем
в таком маленьком чине, потому что Пирогов до того самоудовлетворим, что ему нет ничего легче
как вообразить себя, по
мере толстеющих и крутящихся на нем с годами и «по линии» эполет, чрезвычайным, например, полководцем; даже и не вообразить, а просто не сомневаться
в этом: произвели
в генералы,
как же не полководец?
А князь все-таки ничем не смущался и продолжал блаженствовать. О, конечно, и он замечал иногда что-то
как бы мрачное и нетерпеливое во взглядах Аглаи; но он более верил чему-то другому, и мрак исчезал сам собой. Раз уверовав, он уже не мог поколебаться ничем. Может быть, он уже слишком был спокоен; так по крайней
мере казалось и Ипполиту, однажды случайно встретившемуся с ним
в парке.
— Это жаль; а то бы я посмеялась. Разбейте по крайней
мере китайскую вазу
в гостиной! Она дорого стоит; пожалуйста, разбейте; она дареная, мамаша с ума сойдет и при всех заплачет, — так она ей дорога. Сделайте какой-нибудь жест,
как вы всегда делаете, ударьте и разбейте. Сядьте нарочно подле.
— Вот что, — обернулась вдруг Лизавета Прокофьевна, — мы теперь мимо него проходим.
Как бы там ни думала Аглая и что бы там ни случилось потом, а он нам не чужой, а теперь еще вдобавок и
в несчастии и болен; я по крайней
мере зайду навестить. Кто хочет со мной, тот иди, кто не хочет — проходи мимо; путь не загорожен.
Затем подошел к князю, крепко сжал и потряс ему обе руки и объявил, что, конечно, он вначале,
как услышал, был враг, что и провозгласил за бильярдом, и не почему другому,
как потому, что прочил за князя и ежедневно, с нетерпением друга, ждал видеть за ним не иначе
как принцессу де Роган; но теперь видит сам, что князь мыслит по крайней
мере в двенадцать раз благороднее, чем все они «вместе взятые»!
Они жили недалеко,
в маленьком домике; маленькие дети, брат и сестра Ипполита, были по крайней
мере тем рады даче, что спасались от больного
в сад; бедная же капитанша оставалась во всей его воле и вполне его жертвой; князь должен был их делить и мирить ежедневно, и больной продолжал называть его своею «нянькой»,
в то же время
как бы не смея и не презирать его за его роль примирителя.
По крайней
мере, если бы Рогожину почему-нибудь понадобилось прийти, то ему некуда больше идти,
как сюда, опять
в этот же коридор.
«Хлеба нигде испечь хорошо не умеют, зиму,
как мыши
в подвале, мерзнут, — говорила она, — по крайней
мере вот здесь, над этим бедным, хоть по-русски поплакала», — прибавила она,
в волнении указывая на князя, совершенно ее не узнававшего.