Неточные совпадения
— О, еще бы! — тотчас же ответил князь, — князей Мышкиных теперь и совсем нет, кроме меня; мне кажется, я последний. А что касается до отцов и дедов, то они
у нас и однодворцами
бывали. Отец мой был, впрочем, армии подпоручик, из юнкеров. Да вот не знаю, каким образом и генеральша Епанчина очутилась тоже из княжон Мышкиных, тоже последняя в своем роде…
— Припадки? — удивился немного князь, — припадки теперь
у меня довольно редко
бывают. Впрочем, не знаю; говорят, здешний климат мне будет вреден.
Вот тут-то,
бывало, и зовет все куда-то, и мне все казалось, что если пойти все прямо, идти долго, долго и зайти вот за эту линию, за ту самую, где небо с землей встречается, то там вся и разгадка, и тотчас же новую жизнь увидишь, в тысячу раз сильней и шумней, чем
у нас; такой большой город мне все мечтался, как Неаполь, в нем все дворцы, шум, гром, жизнь…
— Я, кроме того, к вам с одною просьбой, генерал. Вы никогда не
бывали у Настасьи Филипповны?
Этот генерал Соколович (а давненько, впрочем, я
у него не
бывал и не видал Анну Федоровну)… знаете, милый князь, когда сам не принимаешь, так как-то невольно прекращаешь и к другим.
— Настасья-то Филипповна? Да она никогда и не живала
у Большого театра, а отец никогда и не
бывал у Настасьи Филипповны, если хотите знать; странно, что вы от него чего-нибудь ожидали. Она живет близ Владимирской,
у Пяти Углов, это гораздо ближе отсюда. Вам сейчас? Теперь половина десятого. Извольте, я вас доведу.
Это ты прав, давно мечтала, еще в деревне
у него, пять лет прожила одна-одинехонька; думаешь-думаешь, бывало-то, мечтаешь-мечтаешь, — и вот всё такого, как ты воображала, доброго, честного, хорошего и такого же глупенького, что вдруг придет да и скажет: «Вы не виноваты, Настасья Филипповна, а я вас обожаю!» Да так,
бывало, размечтаешься, что с ума сойдешь…
— Знаете, Афанасий Иванович, это, как говорят,
у японцев в этом роде
бывает, — говорил Иван Петрович Птицын, — обиженный там будто бы идет к обидчику и говорит ему: «Ты меня обидел, за это я пришел распороть в твоих глазах свой живот», и с этими словами действительно распарывает в глазах обидчика свой живот и чувствует, должно быть, чрезвычайное удовлетворение, точно и в самом деле отмстил. Странные
бывают на свете характеры, Афанасий Иванович!
Что Коля не льстил, то это было вполне справедливо; он сумел стать
у них совершенно на равную и независимую ногу, хоть и читал иногда генеральше книги и газеты, — но он и всегда
бывал услужлив.
«Что ты, говорю, молодка?» (Я ведь тогда всё расспрашивал.) «А вот, говорит, точно так, как
бывает материна радость, когда она первую от своего младенца улыбку заприметит, такая же точно
бывает и
у бога радость, всякий раз, когда он с неба завидит, что грешник пред ним от всего своего сердца на молитву становится».
— Улыбаться нечего; это
бывает. Я про дачу: зачем не к нам переехал?
У нас целый флигель пустой. Впрочем, как хочешь. Это
у него нанимаешь?
У этого? — прибавила она вполголоса, кивнув на Лебедева. — Что он всё кривляется?
У мертвого лет не
бывает, вы знаете.
— Сам не знаю вполне; знаю, что чувство мое было вполне искреннее. Там
у меня
бывали минуты полной жизни и чрезвычайных надежд.
— Невозможных преступлений? Но уверяю же вас, что точно такие же преступления и, может быть, еще ужаснее, и прежде
бывали, и всегда были, и не только
у нас, но и везде, и, по-моему, еще очень долго будут повторяться. Разница в том, что
у нас прежде было меньше гласности, а теперь стали вслух говорить и даже писать о них, потому-то и кажется, что эти преступники теперь только и появились. Вот в чем ваша ошибка, чрезвычайно наивная ошибка, князь, уверяю вас, — насмешливо улыбнулся князь Щ.
— Знаете, для чего я сейчас солгала? — вдруг обернулась она к князю с самою детскою доверчивостью и еще со смехом, дрожавшим на ее губах. — Потому что когда лжешь, то если ловко вставишь что-нибудь не совсем обыкновенное, что-нибудь эксцентрическое, ну, знаете, что-нибудь, что уж слишком редко, или даже совсем не
бывает, то ложь становится гораздо вероятнее. Это я заметила.
У меня только дурно вышло, потому что я не сумела…
— Ну куда мы теперь потащимся, как вы думаете, генерал? — сказал он. — К князю не хотите, с Лебедевым рассорились, денег
у вас нет,
у меня никогда не
бывает: вот и сели теперь на бобах, среди улицы.
Отвратительны мне были всегда правила, какие иногда
у maman
бывают.
Я и прежде не верил этому мнению вполне, потому что
у нас и сословия-то высшего никогда не
бывало, разве придворное, по мундиру, или… по случаю, а теперь уж и совсем исчезло, ведь так, ведь так?
Но Евгений Павлович не побоялся скомпрометировать себя, посетив князя, несмотря на то что опять стал
бывать у Епанчиных каждый день и был принят даже с видимым усилением радушия.
Так как он обращался к князю, то князь с жаром похвалил его, несмотря на то что Лебедев шептал ему на ухо, что
у этого господина ни кола, ни двора и никогда никакого имения не
бывало.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что
у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его
бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей, не виноват ни душою, ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно!
У меня, право, в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не
бывал.
Уж
у меня ухо востро! уж я…» И точно:
бывало, как прохожу через департамент — просто землетрясенье, все дрожит и трясется, как лист.
Хлестаков. Завтрак был очень хорош; я совсем объелся. Что,
у вас каждый день
бывает такой?
— А счастье наше — в хлебушке: // Я дома в Белоруссии // С мякиною, с кострикою // Ячменный хлеб жевал; //
Бывало, вопишь голосом, // Как роженица корчишься, // Как схватит животы. // А ныне, милость Божия! — // Досыта
у Губонина // Дают ржаного хлебушка, // Жую — не нажуюсь! —