Неточные совпадения
Замечали тоже, что он почти ни
с кем никогда
не говорил.
Обедают
не вместе, а как попало,
кто раньше пришел; да и кухня
не вместила бы всех разом. Я попробовал щей, но
с непривычки
не мог их есть и заварил себе чаю. Мы уселись на конце стола. Со мной был один товарищ, так же, как и я, из дворян. [Со мной был один товарищ, так же, как и я, из дворян. — Это был сосланный вместе
с Достоевским в Омск на четыре года поэт-петрашевец
С. Ф. Дуров (1816–1869).]
Был всегда тих, ни
с кем никогда
не ссорился и избегал ссор, но как будто от презрения к другим, как будто считая себя выше всех остальных; говорил очень мало и был как-то преднамеренно несообщителен.
Именно: что все
не арестанты,
кто бы они ни были, начиная
с непосредственно имеющих связь
с арестантами, как то: конвойных, караульных солдат, до всех вообще, имевших хоть какое-нибудь дело
с каторжным бытом, — как-то преувеличенно смотрят на арестантов.
Это был тот самый контрабандист, высокий, здоровый малый, о котором уже я упоминал; трус до всего, особенно до розог, смирный, безответный, ласковый со всеми, ни
с кем никогда
не поссорившийся, но который
не мог
не проносить вина, несмотря на всю свою трусость, по страсти к контрабанде.
Если он замечал, например, что я ищу уединения, то, поговорив со мной минуты две, тотчас же оставлял меня и каждый раз благодарил за внимание, чего, разумеется,
не делал никогда и ни
с кем из всей каторги.
Он ссорился редко, зато и ни
с кем особенно
не был дружен, разве только
с одним Сироткиным, да и то когда тот был ему нужен.
— Взбудоражил, наконец, я моих хохлов, потребовали майора. А я еще
с утра у соседа жулик [Нож. (Примеч. автора.)] спросил, взял да и спрятал, значит, на случай. Рассвирепел майор. Едет. Ну, говорю,
не трусить, хохлы! А у них уж душа в пятки ушла; так и трясутся. Вбежал майор; пьяный. «
Кто здесь! Как здесь! Я царь, я и бог!»
— Да и выпью, чего кричишь!
С праздником, Степан Дорофеич! — вежливо и
с легким поклоном обратился он, держа чашку в руках, к Степке, которого еще за полминуты обзывал подлецом. — Будь здоров на сто годов, а что жил,
не в зачет! — Он выпил, крякнул и утерся. — Прежде, братцы, я много вина подымал, — заметил он
с серьезною важностью, обращаясь как будто ко всем и ни к
кому в особенности, — а теперь уж, знать, лета мои подходят. Благодарствую, Степан Дорофеич.
Вот один подталкивает товарища и наскоро сообщает ему свои впечатления, даже
не заботясь и, пожалуй,
не видя,
кто стоит подле него; другой, при какой-нибудь смешной сцене, вдруг
с восторгом оборачивается к толпе, быстро оглядывает всех, как бы вызывая всех смеяться, машет рукой и тотчас же опять жадно обращается к сцене.
Доктор и другие из начальников почти никогда их
не осматривали, а если и заставали
кого с трубкой, то делали вид, что
не замечают.
«Меня за все били, Александр Петрович, — говорил он мне раз, сидя на моей койке, под вечер, перед огнями, — за все про все, за что ни попало, били лет пятнадцать сряду,
с самого того дня, как себя помнить начал, каждый день по нескольку раз;
не бил,
кто не хотел; так что я под конец уж совсем привык».
Для того ли, чтоб сразу приучить жертву к дальнейшим ударам, по тому расчету, что после очень трудного удара уже
не так мучительны покажутся легкие, или тут просто желание пофорсить перед жертвой, задать ей страху, огорошить ее
с первого раза, чтоб понимала она,
с кем дело имеет, показать себя, одним словом.
Особенно интересовались в этом случае пересыльными; те всегда что-нибудь да рассказывали, впрочем
не о своих интимных делах; об этом, если сам человек
не заговаривал, никогда
не расспрашивали, а так: откуда шли?
с кем? какова дорога? куда пойдут? и проч.
— Постой, говорит, я еще
с тобой поговорю, рожа-то мне знакомая, — сам бельма на меня так и пялит. А я его допрежь сего никогда и
не видывал. К другому: — Ты
кто?
— Да
не то что за меня, говорит, я так сделаю, что и ни за
кого Акулька ваша теперь
не пойдет, никто
не возьмет, и Микита Григорьич теперь
не возьмет, потому она теперь бесчестная. Мы еще
с осени
с ней на житье схватились. А я теперь за сто раков […за сто раков. — Рак — в просторечии десять рублей (десятирублевая ассигнация была красного цвета).]
не соглашусь. Вот на пробу давай сейчас сто раков —
не соглашусь…
Одиноко и злобно он ожидал смерти,
не доверяя никому и
не примиряясь ни
с кем.
Признаться, я подходил к Акиму Акимычу, так сказать,
с отчаяния, в минуты самой сильной скуки и когда уже ни к
кому, кроме него, подойти
не предвиделось.
Ж-кий,
не глядя ни на
кого,
с бледным лицом и
с дрожавшими бледными губами, прошел между собравшихся на дворе каторжных, уже узнавших, что наказывают дворянина, вошел в казарму, прямо к своему месту, и, ни слова
не говоря, стал на колени и начал молиться богу».
— Понимаешь ли ты, что я, я, твой начальник, призвал тебя
с тем, чтоб просить у тебя прощения! Чувствуешь ли ты это?
Кто ты передо мной? червяк! меньше червяка: ты арестант! а я — божьею милостью [Буквальное выражение, впрочем в мое время употреблявшееся
не одним нашим майором, а и многими мелкими командирами, преимущественно вышедшими из нижних чинов. (Примеч. автора.)] майор. Майор! понимаешь ли ты это?
Пробил барабан, и все отправились на работу, а я остался дома. Сушилов в это утро встал чуть
не раньше всех и из всех сил хлопотал, чтоб успеть приготовить мне чай. Бедный Сушилов! он заплакал, когда я подарил ему мои арестантские обноски, рубашки, подкандальники и несколько денег. «Мне
не это,
не это! — говорил он, через силу сдерживая свои дрожавшие губы, — мне вас-то каково потерять, Александр Петрович? на
кого без вас-то я здесь останусь!» В последний раз простились мы и
с Акимом Акимычем.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери
кто хочет!
Не знаешь,
с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
О! я шутить
не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я
не посмотрю ни на
кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть
не шлепается на пол, но
с почтением поддерживается чиновниками.)
А уж Тряпичкину, точно, если
кто попадет на зубок, берегись: отца родного
не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это
с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим,
кто кого!
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако же… Все зависит от той стороны,
с которой
кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь тогда, как нужно гнуть от трех углов… ну, тогда конечно… Нет,
не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
Не видеться ни
с женами, // Ни
с малыми ребятами, // Ни
с стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья
не найдем, // Покуда
не доведаем // Как ни на есть — доподлинно: //
Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?