Секрет пропавшего альпиниста

Екатерина Вильям-Вильмонт, 1999

У Даши и ее друзей новое дело. Их друг Игорь случайно встретил в метро человека. Уже полгода все считают, что он погиб в горах! Что это такое? Почему он от всех прячется? Неужели ему кто-то угрожает? Просто так человек не будет всех обманывать! Какую тайну он хранит? Что он скрывает? Ребята должны в этом разобраться, ведь они настоящие детективы.

Глава III

Тупик

В половине шестого Петька с Хованским вышли из метро «Парк культуры». — А вдруг она уже ушла? — забеспокоился Петька. — Надо было пораньше приехать.

— Да нет, вряд ли. Ну а если ушла, придем завтра, пораньше. В конце концов, спешки-то нет.

— А ты телефон этой конторы знаешь?

— Зачем он тебе?

— Так знаешь или не знаешь?

— Знаю. Захватил с собой на всякий случай.

И он вытащил из кармана голубую глянцевую карточку, на одной стороне которой значилось название фирмы, адрес, телефон и телефакс, а на другой на фоне голубой же карты мира было написано красивым шрифтом:

Приглашаем вас отдохнуть

с нашей фирмой в странах:

Турция Испания ОАЭ

Египет Франция Таиланд

Тунис Англия Мальдивы

Кипр Чехия Португалия и др.

— Шикарно! — покачал головою Петька, делая шаг к телефону-автомату. Он быстро набрал номер. — Можно попросить Карину? — добавив голосу басовитости, произнес он. — Спасибо. — И повесил трубку.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Хованский.

— Сказали, чтобы позвонил через десять минут.

— Отлично, значит, она там. Но не факт, что выйдет ровно в шесть.

— Это понятно, у них сейчас сезон.

— А ты почем знаешь?

— Элементарная логика, Хованщина! В жаркие страны люди любят ездить в конце сентября, в октябре, чтобы не пережариться. Вот турфирмы и вкалывают. А самое мертвое время у них февраль.

— Ну ты даешь, Квитко! Почему?

— Потому что Новый год и студенческие каникулы позади, школьные весенние впереди, а в феврале не больно-то разъездишься, даже в жарких странах не слишком солнечно… И вообще.

— Ты сам до всего этого дошел?

— Да нет, — рассмеялся Петька, — просто у мамы подруга одна в турфирме работает, вот она и жаловалась, что февраль у них самое глухое время…

— А, понял.

Они переулками дошли до большого административного здания.

— Вот тут они помещаются, — объявил Хованский. — На четвертом этаже.

— Но это же министерство!

— Ну и что? Они там помещение арендуют, и охрана у них есть бесплатная, и вообще…

— Значит, в шесть отсюда куча народу повалит, — сообразил Петька, — как бы нам ее не упустить.

— Не упустим. Она такая… Ее не упустишь.

— Красивая, что ли?

— Красивая. Высокая. Яркая.

— Я бы удивился, если бы она была другая. С таким именем. Как-то невозможно представить себе Карину маленькой, невзрачной…

— Ну, Квитко, ты поэт, что ли?

— Поэт? — рассмеялся Петька. — Сроду двух строчек не срифмовал.

— Неважно. Ты в душе поэт! — хмыкнул Кирилл.

— Это правда, — согласился вдруг Петька.

Кирилл только удивленно на него взглянул. Странный он, этот Квитко. Никогда не знаешь, чего от него ждать. Они молча стояли возле палатки с мороженым. Примерно без пяти шесть из дверей здания повалил народ. Мальчики пристально вглядывались в выходящих. Петьке почему-то ужасно хотелось самому опознать Карину.

— Она? — тихо спросил он, указывая на высокую, очень элегантную брюнетку в дымчатых очках.

— Нет, — покачал головой Кирилл.

Прошло минут десять. Толпы уже не было. Люди выходили по одному, по двое и уже нечасто.

— А мы ее не упустили? — волновался Петька.

— Нет, — раздраженно отмахнулся Кирилл.

Прошло еще минут десять.

— Вон она!

В дверях появилась высокая стройная женщина с пышными темно-каштановыми волосами, в изящном сером костюме и с темно-зеленым плащом, перекинутым через руку.

— Красивая, — сказал Петька, — только я ее по-другому себе представлял.

Карина спустилась по ступенькам, взглянула на часы и не спеша направилась к метро. Мальчики, держась на некотором расстоянии, пошли за ней. И вдруг Петька прошептал:

— Кирка, по-моему, за ней следят!

— Что?

— Вон, видишь того парня в зеленой ветровке? По-моему, он тоже идет за ней, вот только откуда он взялся, я его не приметил. А ты?

— Нет, — растерянно проговорил Хованский. — А почему ты думаешь, что…

— Мне показалось, может, я и не прав…

Но Петька, похоже, был прав. Неприметного вида парень в зеленой ветровке явно шел за Кариной. Но она его не замечала. Или делала вид, что не замечает? Вот она остановилась у фруктового киоска. Перед ней стояла еще одна женщина. И парень тоже встал неподалеку, притворяясь, что внимательно изучает газеты на лотке.

— Ты все понял? — прошептал Петька.

— Кажется, да.

— Это становится интересным.

Между тем Карина купила на лотке виноград, черный и розовый. И пошла к метро. Парень двинулся за ней. Петька с Кириллом тоже. Карина спустилась в метро, и трое ее преследователей старались не отставать. Она вошла в вагон поезда, следующего в сторону «Юго-Западной». Парень спокойно вошел в соседний вагон, хотя между ними не было стеклянной перегородки, и видеть, что происходит в соседнем вагоне, он не мог. Петька вошел в вагон за Кариной, а Кирилл за парнем. По крайней мере один из них что-то сможет выяснить, а Петька уж точно узнает, куда едет Карина. Она вышла на станции «Проспект Вернадского» и быстро пошла к стоящему недалеко от метро высокому дому. И тут же Петька заметил Кирилла, который шел вслед за парнем в зеленой ветровке. Значит, понял Петька, парень точно знал, докуда доедет Карина, а она, по-видимому, все-таки не подозревала о его присутствии. Но вот она вошла в подъезд и захлопнула входную дверь перед самым носом у парня. Дверь была заперта на кодовый замок. Однако парень вовсе не стремился проникнуть в подъезд. Он просто уселся на лавочку и закурил.

— Интересно, она к себе домой приехала, а? — прошептал Петька.

— Кто ж знает! Этот тип сидит и ждет, значит, подозревает, что она выйдет.

Прошло минут пять, и Карина действительно вышла, ведя на поводке смешную крохотную собачку.

— Йоркширский терьер! — определил Петька.

Парень на лавочке не шелохнулся. Карина, не спуская собачку с поводка, пошла вдоль двора.

— Слушай, Петь, а что, если он не следит за ней, а просто…

— Что просто?

— Просто он ее… поклонник, влюблен, и все такое…

— Непохоже, Хованщина, ох, непохоже.

— Почему?

— По кочану!

— Квитко, кончай…

— Да нет, Кирюха, влюбленные себя так не ведут. Он следит за ней, причем уже давно, боюсь, очень давно.

— С чего ты взял?

— А он привык! Он уже все знает про нее, ему надоело, он ни на что не надеется… Но его кто-то или что-то заставляет это делать, понимаешь? Ты подумай, он сел в соседний вагон, точно зная, где она выйдет, даже бровью не повел, когда она вышла с собакой…

— Ты хочешь сказать, что он следит за ней все то время, как Суздальцев считается погибшим? — догадался Кирилл.

— Это не исключено.

— Значит, кто-то тоже подозревает, что он жив-здоров и хочет его отловить?

— Зришь в корень, Хованщина.

— Петь, но, может, это связано с чем-то совсем другим? Мало ли какие темные дела могут быть у турфирмы, к примеру?

— Все бывает, — пожал плечами Петька, — но… Меня настораживает поведение этого парня. Он следит спустя рукава, ему надоело!

— Похоже на то.

Между тем Карина, дважды обойдя двор, вернулась в подъезд, даже не взглянув на парня. Он все так же курил на лавочке и тоже бровью не повел.

— Интересно, сколько он еще тут проторчит, — тихонько сказал Хованский, — а то не кисло было бы проследить за ним.

— Только при условии, что его скоро сменят, а то неизвестно, сколько он тут промается. Нам нельзя в самом начале расследования обострять отношения с родаками.

— Это верно, — кивнул Кирилл.

— Скорее всего тут должны дежурить всю ночь напролет, ведь если они ждут, что Суздальцев сюда заявится…

— А если дождь пойдет?

— Карина с работы ездит на метро, так что, я думаю, ночью тут кто-нибудь на машине дежурит, а утром и вечером, на случай встречи в метро, ее пешие сопровождают.

— Ну, Петька, ты соображаешь! — восхищенно покачал головой Хованский.

— Ничего особенного, элементарная логика. И потом, следить за парнем не имеет особого смысла.

— Почему?

— Потому что после дежурства он куда двинет? Домой, спатеньки.

— Или к своей крале.

— Все может быть, но он же простая «шестерка». Проследить за ним или за сменщиком можно, но куда полезнее было бы узнать номерок машины, которая будет тут ночью торчать.

— Но как?

— Есть только один выход. Заявиться сюда часов в шесть утра.

— Мама родная! Это когда ж надо встать? — испуганно воскликнул Кирилл.

— Рано, Хованщина, очень рано! — засмеялся Петька. — Но ты не дрейфь, я сам справлюсь. Тут вдвоем, собственно, делать нечего. Или попрошу Круза пойти со мной. Его это не смутит.

— Ерунда, меня тоже не смутит, зато смутит маму. Еще как смутит.

— Я же говорю, живи спокойно.

— А ты своим что скажешь?

— Ничего. Просто тихонько смотаюсь. Почему-то мои боятся, только когда я вечером задерживаюсь. А утром куда я могу деться?

— Приучил их?

— Приучил!

Парень на лавочке вынул из кармана мобильный телефон и стал набирать номер. Петька буквально в два прыжка оказался позади него. Тот ничего не заметил.

— Алло, это я. Ничего. Как всегда. Сижу, жду. Да, у моря погоды. После работы купила виноград и поехала домой. Потом вышла с собакой, сделала два круга по двору, ни с кем не разговаривала. Никаких контактов. Нет, и в фирме ничего интересного не было… Ладно, согласен. Хотя, честно говоря, по-моему, это фуфло… Хорошо, молчу. Все, я доложился. Пока.

Петька вернулся к Кириллу и передал ему то, что говорил парень.

— Фью! — присвистнул Кирилл. — Они ее и на работе пасут!

— А ты думал! Мало ли кто может заявиться в турагентство!

— Со всех сторон обложили, неужели она не замечает?

— Замечает, конечно, только виду не подает. Привыкла, наверное.

— Вот тоска-то!

— Да уж. И еще, я уверен, они ее телефон прослушивают.

— Может, родители поэтому и слиняли? У них нервы не такие крепкие…

— Возможно. Слушай, Кирюха, я что вспомнил… Круз, когда первый раз мне про этого Вадима рассказывал, он говорил, что тот раньше жил в их доме, а потом женился и переехал… Карина ему жена?

— Нет, он с той женой только два года прожил, а потом слинял.

— Ты про ту жену хоть что-нибудь знаешь?

— Ну, не очень-то…

— А узнать можешь?

— В принципе да… Хотя… Я вспомнил, она в Америку уехала после развода.

— Это хорошо. Как говорится, баба с возу…

— Слушай, ты думаешь, они всех близких так плотно обложили?

— Черт их знает. А кстати, твой отец был с ним очень дружен?

— В общем, да…

— А ты никакой слежки за отцом не замечал?

— Что? — поперхнулся Кирилл. — За отцом? С какой стати им за отцом-то следить? Нет, это чепуха, у них, Петька, на всех следильщиков не хватит.

— Так-то оно так, но… Все-таки проверить не мешает.

— Да ну тебя, Петька, чепуха это! Отец вовсе не самый близкий его друг был…

— А кто был самый близкий, кроме Карины?

— Кроме Карины? Да был один…

— Кто?

— Его нет больше… Уехал в Германию.

— И давно? Еще до гибели Вадима?

— После…

— Так… Очень интересно. Как его звали?

— Никита Владыкин. Музыкант.

— Твой отец его хорошо знал?

— Нет, не очень.

— Черт, значит, кроме Карины, этому Вадиму, если он, конечно, жив, и обратиться не к кому?

— К Карине не обратишься, с нее глаз не спускают. Карину обложили, родители слиняли, лучший друг тоже… Хреново, должно быть, человеку.

— Петь, но ведь у него, может быть, есть уйма друзей и близких, про которых я просто ничего не знаю.

— Да, Кирюха, ты прав. Все-таки надо будет как-нибудь подобраться к Карине, может, познакомиться с ней…

— Как? Зачем?

— Как? Еще не знаю, надо хорошенько все обдумать. А зачем, это и так понятно.

— Нет, мне — непонятно. Она нам ничего не скажет.

— Это мы еще посмотрим.

— Ты уже что-то придумал?

— Понимаешь, можно, к примеру, сказать ей, мол, так и так, за вами ведется слежка, будьте осторожны, и все такое…

— Ну и что дальше? Думаешь, она разрыдается и скажет: «Спасибо, ты, Петя, мой спаситель, не выручишь ли заодно и моего Вадимчика?» Так, да?

Петька засмеялся:

— Ну, в общем и целом на что-то подобное я и рассчитывал. Дурак, признаю.

— Хорошо, хоть признаешь.

— Ситуация фиговая, Кирюха, тупичок-с! Эх, если бы Круз не упустил того человека…

— Петь, но ты же сам говорил насчет номера машины…

— Ну, во-первых, номер наверняка липовый…

— Да, скорее всего.

— Есть, правда, одна мыслишка, но черт его знает, что из этого выйдет.

— Ну?

— Надо бы все же как-то закорешиться с Кариной, причем сделать это лучше не нам, а девчонкам… Она под колпаком, конечно, но девчонки вряд ли вызовут подозрения…

— А зачем это надо?

— Понимаешь, если она живет под постоянным наблюдением, ей, наверно, кисло…

— А от девчонок слаще, что ли, станет?

— Может быть… Представь себе, они найдут к ней подход, завоюют доверие и…

— И она попросит их связаться с Вадимом?

— А вдруг?

— Ерунда. Скорее уж она решит, что девчонок ей подослали, и будет молчать, как партизанка. Так можно только все испортить.

— Может, ты и прав… Ой, не нравится мне это дело! Ладно, Кирюха, поехали домой, — тяжело вздохнул Петька. — Ничего нового мы тут не узнаем уже. А завтра надо провести мозговой штурм.

— Как это?

— Соберемся все вместе и обсудим, вдруг кто-то что-то придумает.

— А может, и придумывать не стоит?

— Почему это?

— А если Вадим все-таки умер?

— А слежка?

— Петь, это уже сказка про белого бычка! Сам понимаешь, слежка может быть совсем по другой причине.

— Может, может…

В метро они ехали молча. У обоих было ощущение провала.