С той минуты, как Пьер увидал это
страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой всё держалось и представлялось живым, и всё завалилось в кучу бессмысленного сора.
«С той минуты, как Пьер увидел это
страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора.
Неточные совпадения
После первого, страстного и мучительного сочувствия к несчастному опять
страшная идея
убийства поразила ее. В переменившемся тоне его слов ей вдруг послышался убийца. Она с изумлением глядела на него. Ей ничего еще не было известно, ни зачем, ни как, ни для чего это было. Теперь все эти вопросы разом вспыхнули в ее сознании. И опять она не поверила: «Он, он убийца! Да разве это возможно?»
Тишина и невозмутимое спокойствие царствуют и в нравах людей в том краю. Ни грабежей, ни
убийств, никаких
страшных случайностей не бывало там; ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали их.
Это было так неожиданно, так глупо, что я расхохотался. И тотчас же туго закрученная пружина во мне — лопнула, рука ослабела, шток громыхнул на пол. Тут я на собственном опыте увидел, что смех — самое
страшное оружие: смехом можно убить все — даже
убийство.
Степан действительно не видел ничего
страшного в этом
убийстве. Ему на службе пришлось расстреливать солдата, и, как тогда, так ж при
убийстве Ивана Миронова, он не видал ничего
страшного. Убили, так убили. Нынче его, завтра меня.
Все люди нашего христианского мира знают, несомненно знают и по преданию, и по откровению, и по непререкаемому голосу совести, что
убийство есть одно из самых
страшных преступлений, которые только может сделать человек, как это и сказано в Евангелии, и что не может быть этот грех
убийства ограничен известными людьми, т. е. что одних людей грех убить, а других не грех.