Неточные совпадения
Представьте себе большой двор, шагов в двести длины и шагов в полтораста ширины, весь обнесенный кругом, в виде неправильного шестиугольника, высоким тыном, то
есть забором из высоких столбов (
паль), врытых стойком глубоко в землю, крепко прислоненных друг к другу ребрами, скрепленных поперечными планками и сверху заостренных: вот наружная ограда острога.
Был один ссыльный, у которого любимым занятием в свободное время
было считать
пали.
О привычке считать
пали Достоевский вспоминал позднее в рассказе «Мужик Марей»] Он
был искренно рад, когда доканчивал какую-нибудь сторону шестиугольника.
С первого взгляда можно
было заметить некоторую резкую общность во всем этом странном семействе; даже самые резкие, самые оригинальные личности, царившие над другими невольно, и те старались
попасть в общий тон всего острога.
— Да и оба хороши! Один за фунт хлеба в острог пришел, а другой — крыночная блудница, […крыночная блудница… — Прозвище тех, кто
попал в Сибирь за пустяковую вину.] у бабы простокишу
поел, […простокишу
поел… — Бежал из острога и тут же
был пойман.] за то и кнута хватил.
— Кантонист — солдатский сын, со дня рождения числившийся за военным ведомством и обучавшийся в низшей военной школе.] другой из черкесов, третий из раскольников, четвертый православный мужичок, семью, детей милых оставил на родине, пятый жид, шестой цыган, седьмой неизвестно кто, и все-то они должны ужиться вместе во что бы ни стало, согласиться друг с другом,
есть из одной чашки,
спать на одних нарах.
Обедают не вместе, а как
попало, кто раньше пришел; да и кухня не вместила бы всех разом. Я попробовал щей, но с непривычки не мог их
есть и заварил себе чаю. Мы уселись на конце стола. Со мной
был один товарищ, так же, как и я, из дворян. [Со мной
был один товарищ, так же, как и я, из дворян. — Это
был сосланный вместе с Достоевским в Омск на четыре года поэт-петрашевец С. Ф. Дуров (1816–1869).]
Арестант, начиная гулять, мог
быть твердо уверен, что если он уж очень напьется, то за ним непременно присмотрят, вовремя уложат
спать и всегда куда-нибудь спрячут при появлении начальства, и все это совершенно бескорыстно.
В остроге носились об нем странные слухи: знали, что он
был из военных; но арестанты толковали меж собой, не знаю, правда ли, что он беглый из Нерчинска; в Сибирь сослан
был уже не раз, бегал не раз, переменял имя и наконец-то
попал в наш острог, в особое отделение.
Я уверен, что Коренев — имя того разбойника — даже
упал бы духом и трепетал бы от страха перед наказанием, несмотря на то, что способен
был резать даже не поморщившись.
Я сказал уже, что в казарме почти все уселись за какие-нибудь занятия: кроме игроков,
было не более пяти человек совершенно праздных; они тотчас же легли
спать.
На родине старший брат его (старших братьев у него
было пять; два других
попали в какой-то завод) однажды велел ему взять шашку и садиться на коня, чтобы ехать вместе в какую-то экспедицию.
Раз, уже довольно долго после моего прибытия в острог, я лежал на нарах и думал о чем-то очень тяжелом. Алей, всегда работящий и трудолюбивый, в этот раз ничем не
был занят, хотя еще
было рано
спать. Но у них в это время
был свой мусульманский праздник, и они не работали. Он лежал, заложив руки за голову, и тоже о чем-то думал. Вдруг он спросил меня...
Это
был такой отдельный и особый уголок, в одном из уголков Сибири, и такой немноголюдный (при мне
было в нем до семидесяти человек), что трудно
было и на след его
напасть.
Причина, по которой А-в
попал в острог,
была М. неизвестна.
Несмотря ни на какие клейма, кандалы и ненавистные
пали острога, заслоняющие ему божий мир и огораживающие его, как зверя в клетке, — он может достать вина, то
есть страшно запрещенное наслаждение, попользоваться клубничкой, даже иногда (хоть и не всегда) подкупить своих ближайших начальников, инвалидов и даже унтер-офицера, которые сквозь пальцы
будут смотреть на то, что он нарушает закон и дисциплину; даже может, сверх торгу, еще покуражиться над ними, а покуражиться арестант ужасно любит, то
есть представиться пред товарищами и уверить даже себя хоть на время, что у него воли и власти несравненно больше, чем кажется, — одним словом, может накутить, набуянить, разобидеть кого-нибудь в прах и доказать ему, что он все это может, что все это в «наших руках», то
есть уверить себя в том, о чем бедняку и помыслить невозможно.
Я так и плюнул; хотел
было у него тут же стекло разбить… да что, думаю! нечего трогать, пропало, как с возу
упало!
Как он
попал в солдаты, не знаю; не помню; впрочем, может, он и рассказывал; это
был всегдашний бегун и бродяга.
Арестант пускается бежать что
есть силы по «зеленой улице», но, разумеется, не пробегает и пятнадцати рядов; палки, как барабанная дробь, как молния, разом, вдруг, низвергаются на его спину, и бедняк с криком
упадает, как подкошенный, как сраженный пулей.
Жжет, как огнем
палит, — вот всё, что я мог узнать, и это
был единственный у всех ответ.
Спал даже Устьянцев, и в тишине слышно
было, как тяжело ему дышится и как хрипит у него в горле с каждым дыханьем мокрота.
У нас, говорит, солдат Яшка затем и женился: с женой не
спал, а три года пьян
был».
Жила себе собака,
спала на дворе,
ела кухонные выброски и никакого особенного интереса ни в ком не возбуждала, однако всех знала и всех в остроге считала своими хозяевами.
Никогда еще я не
был до сих пор так оскорблен в остроге, и в этот раз мне
было очень тяжело. Но я
попал в такую минуту. В сенях в кухне мне встретился Т-вский, из дворян, твердый и великодушный молодой человек, без большого образования и любивший ужасно Б. Его из всех других различали каторжные и даже отчасти любили. Он
был храбр, мужествен и силен, и это как-то выказывалось в каждом жесте его.
Вместо женитьбы он
попал под суд, и ему велено
было подать в отставку.
— Да ты что языком-то колотишь? Вы с дядей Васей коровью смерть убили, [То
есть убили мужика или бабу, подозревая, что они пустили по ветру порчу, от которой
падает скот. У нас
был один такой убийца. (Примеч. автора.)] оттого и сюда пришли.
Но когда их по вечеру действительно привезли, связанных по рукам и по ногам, с жандармами, вся каторга высыпала к
палям смотреть, что с ними
будут делать. Разумеется, ничего не увидали, кроме майорского и комендантского экипажа у кордегардии. Беглецов посадили в секретную, заковали и назавтра же отдали под суд. Насмешки и презрение арестантов вскоре
упали сами собою. Узнали дело подробнее, узнали, что нечего
было больше и делать, как сдаться, и все стали сердечно следить за ходом дела в суде.
Кандалы
упали. Я поднял их… Мне хотелось подержать их в руке, взглянуть на них в последний раз. Точно я дивился теперь, что они сейчас
были на моих же ногах.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не
спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься
спать, все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и
было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я
буду спокоен в сердце.
К нам земская полиция // Не
попадала по́ году, — // Вот
были времена!
Пир кончился, расходится // Народ. Уснув, осталися // Под ивой наши странники, // И тут же
спал Ионушка // Да несколько упившихся // Не в меру мужиков. // Качаясь, Савва с Гришею // Вели домой родителя // И
пели; в чистом воздухе // Над Волгой, как набатные, // Согласные и сильные // Гремели голоса:
Ой, страшно
будет спать!..