Неточные совпадения
Этот арестант, возможно, был прототипом Петрова, он пришел на каторгу «за сорвание с ротного командира эполет».] в этот раз не
захочет лечь под розги и что
майору пришел конец.
Мне рассказывали в подробности, как
хотели убить нашего
майора.
Наш
майор, кажется, действительно верил, что А-в был замечательный художник, чуть не Брюллов, [Брюллов К. П. (1799–1852) — русский художник, выдающийся портретист.] о котором и он слышал, но все-таки считал себя вправе лупить его по щекам, потому, дескать, что теперь ты хоть и тот же художник, но каторжный, и хоть будь ты разбрюллов, а я все-таки твой начальник, а стало быть, что
захочу, то с тобою и сделаю.
Замечу, впрочем, что этот Петров был тот самый, который
хотел убить плац-майора, когда его позвали к наказанию и когда
майор «спасся чудом», как говорили арестанты, — уехав перед самой минутой наказания.
Но прошлого года на Рождестве
майор был не в духе: где-то проигрался, да и в остроге к тому же нашалили, вот он и запретил со зла, а теперь, может быть, не
захочет стеснять.
Претензия во всяком случае вещь щекотливая, и
хотя жалоба арестантов в сущности и не могла назваться претензией, потому что показывали ее не высшему начальству, а самому же
майору, но все-таки было как-то неловко, нехорошо.
Неточные совпадения
По странной случайности, старый
майор внутренней стражи был честный, простой человек; он добродушно сказал, что всему виною чиновник, присланный из Петербурга. На него все опрокинулись, его голос подавили, заглушили, его запугали и даже застыдили тем, что он
хочет «погубить невинного человека».
— Да так, у нашего частного
майора именинишки были, так там его сынок рассуждал. «Никакой, говорит, веры не надо. Еще, говорит, лютареву ересь одну кое время можно попотерпеть, а то, говорит, не надыть никакой». Так вот ты и говори: не то что нашу, а и вашу-то, новую, и тое под сокрытие
хотят, — добавил, смеясь, Канунников. — Под лютареву ересь теперича всех произведут.
— Я знать не
хочу! — закричал
майор, поднимаясь: — я играю с вами, с честными людьми, а не с ними.
— Я говорю, что
хочу! Так честные люди не делают, — вот что! — кричал
майор.
Хотя он и вышел уже при дневном свете, когда нервный человек всегда несколько ободряется (а
майор, родственник Виргинского, так даже в бога переставал веровать, чуть лишь проходила ночь), но я убежден, что он никогда бы прежде без ужаса не мог вообразить себя одного на большой дороге и в таком положении.