Неточные совпадения
В одном из таких веселых и довольных собою городков, с самым милейшим населением, воспоминание о котором останется неизгладимым в моем сердце, встретил я Александра Петровича Горянчикова, поселенца, родившегося в России дворянином и помещиком, потом сделавшегося ссыльнокаторжным второго разряда, за убийство жены своей, и, по истечении определенного ему законом десятилетнего термина
каторги, смиренно и неслышно доживавшего свой век в городке К. […в городке К. — Имеется в виду Кузнецк, где не раз бывал Достоевский в
годы отбывания им солдатской службы в Сибири.] поселенцем.
Я видел раз, как прощался с товарищами один арестант, пробывший в
каторге двадцать
лет и, наконец, выходивший на волю.
Например, я бы никак не мог представить себе: что страшного и мучительного в том, что я во все десять
лет моей
каторги ни разу, ни одной минуты не буду один?
За все это его судили, приговорили к смертной казни, но смягчили приговор и сослали в Сибирь, в
каторгу второго разряда, в крепостях на двенадцать
лет.
Два из них уже были пожилые, но третий, Алей, […Алей… — В письме к брату по выходе из
каторги Достоевский упоминает о молодом черкесе, «присланном в
каторгу за разбой», очевидно, о том же Алее, которого он учил русскому языку и грамоте.] был не более двадцати двух
лет, а на вид еще моложе.
Остальной люд в нашей казарме состоял из четырех старообрядцев, стариков и начетчиков, между которыми был и старик из Стародубовских слобод; из двух-трех малороссов, мрачных людей, из молоденького каторжного, с тоненьким личиком и с тоненьким носиком,
лет двадцати трех, уже убившего восемь душ, из кучки фальшивых монетчиков, из которых один был потешник всей нашей казармы, и, наконец, из нескольких мрачных и угрюмых личностей, обритых и обезображенных, молчаливых и завистливых, с ненавистью смотревших исподлобья кругом себя и намеревавшихся так смотреть, хмуриться, молчать и ненавистничать еще долгие
годы — весь срок своей
каторги.
Вот, например, тут был один человек, которого только через много-много
лет я узнал вполне, а между тем он был со мной и постоянно около меня почти во все время моей
каторги.
Например, какой-нибудь Михайлов, убийца или по другому капитальному преступлению, находит идти на многие
годы в
каторгу для себя невыгодным.
Положим, он малый хитрый, тертый, дело знает; вот он и высматривает кого-нибудь из той же партии попростее, позабитее, побезответнее и которому определено наказание небольшое сравнительно: или в завод на малые
годы, или на поселенье, или даже в
каторгу, только поменьше сроком.
Он достиг цели:
каторга и телесное наказанье миновали его, и он, еще
год спустя, был отослан в Т-к […Т-к.
Случилось это уже на третий
год моей
каторги.
Пятнадцать-двадцать
лет кажутся бесконечностью, и решеный на такой срок постоянно готов помечтать о перемене участи, хотя бы десять
лет уже отбыл в
каторге.
Один из сыновей и его дядя попали в нашу
каторгу на двенадцать
лет.
Однажды, в это же
лето, уже к августу месяцу, в будний ясный и жаркий день, в первом часу пополудни, когда по обыкновению все отдыхали перед послеобеденной работой, вдруг вся
каторга поднялась, как один человек, и начала строиться на острожном дворе.
Уже третий
год жил он в
каторге в то время, как я поступил.
Случилось уже это в последние
годы моей
каторги.
Мне пришло в голову, что, пожалуй, кто-нибудь спросит: неужели из
каторги нельзя было никому убежать и во все эти
года никто у нас не бежал?
Всё это случилось уже в последний
год моей
каторги.
Здесь за казармами скитался я в первый
год моей
каторги один, сиротливый, убитый.
И когда Елена, глядя на него сверху вниз, подумала о бесконечной доброте и душевной детской чистоте этого смешноватого человека, о долгих
годах каторги, перенесенной им; о его стальной непоколебимости в деле, о его безграничной вере в близость освобождения, о его громадном влиянии на молодежь — она почувствовала в этой комичности что-то бесконечно ценное, умиляющее и прекрасное.
Неточные совпадения
А жизнь была нелегкая. //
Лет двадцать строгой
каторги, //
Лет двадцать поселения. // Я денег прикопил, // По манифесту царскому // Попал опять на родину, // Пристроил эту горенку // И здесь давно живу. // Покуда были денежки, // Любили деда, холили, // Теперь в глаза плюют! // Эх вы, Аники-воины! // Со стариками, с бабами // Вам только воевать…
Самгин встал и пошел по дорожке в глубину парка, думая, что вот ради таких людей идеалисты, романтики
годы сидели в тюрьмах, шли в ссылку, в
каторгу, на смерть…
— Начальство очень обозлилось за пятый
год. Травят мужиков. Брата двоюродного моего в
каторгу на четыре
года погнали, а шабра — умнейший, спокойный был мужик, — так его и вовсе повесили. С баб и то взыскивают, за старое-то, да! Разыгралось начальство прямо… до бесстыдства! А помещики-то новые, отрубники, хуторяне действуют вровень с полицией. Беднота говорит про них: «Бывало — сами водили нас усадьбы жечь, господ сводить с земли, а теперь вот…»
Она с соболезнованием смотрела теперь на ту каторжную жизнь, которую вели в первых комнатах бледные, с худыми руками прачки, из которых некоторые уже были чахоточные, стирая и гладя в тридцатиградусном мыльном пару с открытыми
летом и зимой окнами, и ужасалась мысли о том, что и она могла поступить в эту
каторгу.
Это был среднего роста и самого обыкновенного крестьянского вида человек
лет тридцати, ссылавшийся в
каторгу за покушение на грабеж и убийство.
