Неточные совпадения
Пьяный арестант, среди бела дня, в будний день, когда все обязаны
были выходить на работу, при строгом начальнике, который каждую минуту мог приехать в острог, при унтер-офицере, заведующем каторжными и находящемся в остроге безотлучно; при караульных, при
инвалидах — одним словом, при всех этих строгостях совершенно спутывал все зарождавшиеся во мне понятия об арестантском житье-бытье.
С своей стороны, унтер-офицер и
инвалиды, жившие для порядка в остроге, могли
быть тоже совершенно спокойны: пьяный не мог произвести никакого беспорядка.
Инвалид был умнее его и ни во что не вмешивался, а если и случалось ему шевелить когда языком, то не более как из приличия, для очистки совести.
За говядиной ходил на базар кто-нибудь из
инвалидов, которых у нас
было по одному в каждой казарме, для надсмотра за порядком, и которые сами, добровольно, взяли себе в обязанность ежедневно ходить на базар за покупками для арестантов и не брали за это почти никакой платы, так разве пустяки какие-нибудь.
Несмотря ни на какие клейма, кандалы и ненавистные пали острога, заслоняющие ему божий мир и огораживающие его, как зверя в клетке, — он может достать вина, то
есть страшно запрещенное наслаждение, попользоваться клубничкой, даже иногда (хоть и не всегда) подкупить своих ближайших начальников,
инвалидов и даже унтер-офицера, которые сквозь пальцы
будут смотреть на то, что он нарушает закон и дисциплину; даже может, сверх торгу, еще покуражиться над ними, а покуражиться арестант ужасно любит, то
есть представиться пред товарищами и уверить даже себя хоть на время, что у него воли и власти несравненно больше, чем кажется, — одним словом, может накутить, набуянить, разобидеть кого-нибудь в прах и доказать ему, что он все это может, что все это в «наших руках», то
есть уверить себя в том, о чем бедняку и помыслить невозможно.
На кухне он похвалил наш острожный хлеб, славившийся своим вкусом в городе, и арестанты тотчас же пожелали ему послать два свежих и только что выпеченных хлеба; на отсылку их немедленно употреблен
был один
инвалид.
Уничтожены
были тоже
инвалиды; вместо них учреждены двенадцать унтер-офицеров и каптенармус.
Мало того: как и прежние
инвалиды, они ходили на базар и приносили арестантам калачей, говядину и всё прочее, то
есть такое, за что могли взяться без большого зазору.
Неточные совпадения
Но бумага не приходила, а бригадир плел да плел свою сеть и доплел до того, что помаленьку опутал ею весь город. Нет ничего опаснее, как корни и нити, когда примутся за них вплотную. С помощью двух
инвалидов бригадир перепутал и перетаскал на съезжую почти весь город, так что не
было дома, который не считал бы одного или двух злоумышленников.
Только и
было сказано между ними слов; но нехорошие это
были слова. На другой же день бригадир прислал к Дмитрию Прокофьеву на постой двух
инвалидов, наказав им при этом действовать «с утеснением». Сам же, надев вицмундир, пошел в ряды и, дабы постепенно приучить себя к строгости, с азартом кричал на торговцев:
Подходя к комендантскому дому, мы увидели на площадке человек двадцать стареньких
инвалидов с длинными косами и в треугольных шляпах. Они выстроены
были во фрунт. Впереди стоял комендант, старик бодрый и высокого росту, в колпаке и в китайчатом халате. Увидя нас, он к нам подошел, сказал мне несколько ласковых слов и стал опять командовать. Мы остановились
было смотреть на учение; но он просил нас идти к Василисе Егоровне, обещаясь
быть вслед за нами. «А здесь, — прибавил он, — нечего вам смотреть».
Берлин
был наполнен
инвалидами войны.
Милиция, окружив дома, предложила немедленно выселяться, предупредив, что выход свободный, никто задержан не
будет, и дала несколько часов сроку, после которого «
будут приняты меры». Только часть нищих-инвалидов
была оставлена в одном из надворных флигелей «Румянцевки»…