Неточные совпадения
Этот несчастный теперь на смертном одре; говорят, он в чахотке, а
ты, — ангел доброты! —
ты не хочешь при жизни его выходить замуж, чтоб не растерзать его сердца, потому что он до сих пор еще мучится ревностию, хотя
я уверена, что он никогда не
любил тебя настоящим, возвышенным образом!
Я уверена, что
ты любишь не его, этого неестественного мальчика, а золотые мечты свои, свое потерянное счастье, свои возвышенные идеалы.
Я сама
любила, и, может быть, сильнее, чем
ты.
— И если б
ты знала, как
я понимаю твое отвращение, друг мой! Ужасно поклясться перед алтарем божиим в любви к тому, кого не можешь
любить! Ужасно принадлежать тому, кого даже не уважаешь! А он потребует твоей любви; он для того и женится,
я это знаю по взглядам его на
тебя, когда
ты отвернешься. Каково ж притворяться!
Я сама двадцать пять лет это испытываю. Твой отец погубил
меня. Он, можно сказать, высосал всю мою молодость, и сколько раз
ты видела слезы мои!..
— Знаю,
ты всегдашняя его заступница. Ах, Зина! У
меня все сердце замирало, когда
я, из расчета, желала твоего брака с Мозгляковым. А с князем
тебе притворяться нечего. Само собою разумеется, что
ты не можешь его
любить… любовью, да и он сам не способен потребовать такой любви…
Ты говорила (
я знаю это), что оно уже не может
любить.
— Ах, Зина! спой тот романс, в котором, помнишь, много рыцарского, где еще эта владетельница замка и ее трубадур… Ах, князь! Как
я люблю все это рыцарское! Эти замки, замки!.. Эта средневековая жизнь! Эти трубадуры, герольды, турниры…
Я буду аккомпанировать
тебе, Зина! Пересядьте сюда, князь, поближе! Ах, эти замки, замки!
Разве
ты можешь еще
любить меня?
— А как
я ревновал
тебя все это время!
Мне кажется,
я бы умер, если б услышал о твоей свадьбе!
Я подсылал к
тебе, караулил, шпионил… вот она все ходила (и он кивнул на мать). — Ведь
ты не
любила Мозглякова, не правда ли, Зиночка? О ангел мой? Вспомнишь ли
ты обо
мне, когда
я умру? Знаю, что вспомнишь; но пройдут годы, сердце остынет, настанет холод, зима на душе, и забудешь
ты меня, Зиночка!..
— Ты знаешь, Алексей, — сказала она, выслушав его, — как
я люблю тебя и как готова всё для тебя сделать; но я молчала, потому что знала, что не могу тебе и Анне Аркадьевне быть полезною, — сказала она, особенно старательно выговорив «Анна Аркадьевна».
«Послушай, гетман, для тебя // Я позабыла всё на свете. // Навек однажды полюбя, // Одно имела я в предмете: // Твою любовь. Я для нее // Сгубила счастие мое, // Но ни о чем я не жалею… // Ты помнишь: в страшной тишине, // В ту ночь, как стала я твоею, //
Меня любить ты клялся мне. // Зачем же ты меня не любишь?»
— Славный! — повторил Райский, приглаживая ей волосы на висках, — и ты славная! Как жаль, что я стар, Марфенька: как бы
я любил тебя! — тихо прибавил он, притянув ее немного к себе.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Цветное!.. Право, говоришь — лишь бы только наперекор. Оно
тебе будет гораздо лучше, потому что
я хочу надеть палевое;
я очень
люблю палевое.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже
любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они
мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у
меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка
ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Я не
люблю церемонии. Напротив,
я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз
меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который
мне очень знаком, говорит
мне: «Ну, братец, мы
тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Так как
я знаю, что за
тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что
ты человек умный и не
любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую
тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…
Не так ли, благодетели?» // — Так! — отвечали странники, // А про себя подумали: // «Колом сбивал их, что ли,
ты // Молиться в барский дом?..» // «Зато, скажу не хвастая, //
Любил меня мужик!