«Это называется блик, — подумал герой наш, — особенно же сохраняется это название в
мастерских художников; в других же местах этот отсвет называется светлым ребром».
Девушка улыбнулась. Они молча пошли по аллее, обратно к пруду. Набоб испытывал какое-то странное чувство смущения, хотя потихоньку и рассматривал свою даму. При ярком дневном свете она ничего не проиграла, а только казалась проще и свежее, как картина, только что вышедшая из
мастерской художника.
Все мы подошли к картону и все остановились в изумлении и восторге. Это был кусок прелестнейшего этюда, приготовленного Истоминым для своей новой картины, о которой уже многие знали и говорили, но которой до сих пор никто не видал, потому что при каждом появлении посетителей, допускавшихся в
мастерскую художника, его мольберт с подмалеванным холстом упорно поворачивался к стене.
От актрисы нужно было ехать в
мастерскую художника или на картинную выставку, потом к кому-нибудь из знаменитостей — приглашать к себе, или отдать визит, или просто поболтать.
Далее старик, гневно потрясая руками, описал конские ристалища, бой быков, театры,
мастерские художников, где пишут и лепят из глины нагих женщин. Говорил он вдохновенно, красиво и звучно, точно играл на невидимых струнах, а монахи, оцепеневшие, жадно внимали его речам и задыхались от восторга… Описав все прелести дьявола, красоту зла и пленительную грацию отвратительного женского тела, старик проклял дьявола, повернул назад и скрылся за своею дверью…
Неточные совпадения
В последние годы, когда А. К. Саврасов уже окончательно спился, он иногда появлялся в грибковской
мастерской в рубище. Ученики радостно встречали знаменитого
художника и вели его прямо в кабинет к С. И. Грибкову. Друзья обнимались, а потом А. К. Саврасова отправляли с кем-нибудь из учеников в баню к Крымскому мосту, откуда он возвращался подстриженный, одетый в белье и платье Грибкова, и начиналось вытрезвление.
Грибков по окончании училища много лет держал живописную
мастерскую, расписывал церкви и все-таки неуклонно продолжал участвовать на выставках и не прерывал дружбы с талантливыми
художниками того времени.
В комнате этой все оставалось по-прежнему; только портрет Юнга Сусанна Николаевна заменила
мастерским портретом Егора Егорыча, который она упросила его снять с себя за границей и в этом случае опять-таки помог ей Терхов, который нарочно съездил из Бадена в Мюнхен и привез
художника, еще молодого, но причисляющегося к первоклассным портретистам.
— Да куда же, кроме вас, Анна Алексеевна.
Художник В. В. Пукирев только что вошел в славу. Его картина, имевшая огромный успех на выставке, облетела все иллюстрированные журналы. Ее, еще не конченную, видел в
мастерской П. М. Третьяков, пришел в восторг и тут же, «на корню», по его обычному выражению, купил для своей галереи. И сейчас эта картина там: «Неравный брак». Старый звездоносец-чинуша, высохший, как мумия, в орденах и ленте, и рядом юная невеста, и
— Ту картину мою, которую вы видели у меня в Риме и одобряли, я кончаю!.. — говорил
художник, простодушно воображавший, что весь мир более всего озабочен его картиной. — Не заедете ли ко мне в
мастерскую взглянуть на нее… Я помню, какие прекрасные советы вы мне давали.