Неточные совпадения
— Гм…
да! — проговорил Крестьян Иванович, выпустив изо рта струю дыма и кладя сигару на стол, — но вам нужно предписаний держаться; я ведь вам объяснял, что пользование ваше должно состоять в изменении привычек…
Ну, развлечения;
ну, там, друзей и знакомых должно посещать, а вместе с тем и бутылки врагом не бывать; равномерно держаться веселой компании.
— Как?..
Да!
Ну, нынче гулять не составляет никакой приятности; климат весьма нехороший.
Ну,
да!
да что же вы-то так интересуетесь этим?
— Понимаю вас, понимаю!
Да!
ну да что ж? — ничего! Я говорю по крайнему моему разумению, что смущаться тут нечего. Что ж? он чиновник как чиновник, кажется, что деловой человек. Говорит, что Голядкин; не из здешних мест, говорит, титулярный советник. Лично с его превосходительством объяснялся.
— То есть как же-с! Да-с!
Ну, нет, ничего; можете быть совершенно спокойны. Знаете, оно, конечно, разумеется, обстоятельство довольно разительное, и сначала…
да вот я, например, сначала я и не заметил почти. Не знаю, право, отчего не заметил до тех пор, покамест вы не напомнили. Но, впрочем, можете быть совершенно спокойны. Ничего особенного, ровно ничего не сказали, — прибавил добренький Антон Антонович, вставая со стула.
Ну,
да зачем их, сиамских-то? положим, они близнецы, но ведь и великие люди подчас чудаками смотрели.
Ну,
да он там это все из политики; и великие полководцы…
да, впрочем, что ж полководцы?
«Бедный человек, — думал он, —
да и на месте-то всего один день; в свое время пострадал, вероятно; может быть, только и добра-то, что приличное платьишко, а самому и пообедать-то нечем. Эк его, какой он забитый!
Ну, ничего; это отчасти и лучше…»
Ну, есть, действительно есть одно щекотливое обстоятельство, —
да ведь оно не беда: оно не может замарать человека, амбицию его запятнать и карьеру его загубить, когда не виноват человек, когда сама природа сюда замешалась.
«
Ну,
да ведь мы с тобой, Яков Петрович, сойдемся, — говорил наш герой своему гостю, — мы с тобой, Яков Петрович, будем жить, как рыба с водой, как братья родные; мы, дружище, будем хитрить, заодно хитрить будем; с своей стороны будем интригу вести в пику им… в пику-то им интригу вести.
Это опасно,
да и опять, если с этакой точки зренья смотреть —
ну,
да, вовсе нехорошо!
— Да-с. Ну-с, что же вы хотите этим сказать-с?
—
Ну,
да мы, покамест, оставим все это;
да мне же и некогда-с, — сказал Антон Антонович, привстав с своего места и собирая кой-какие бумаги для доклада его превосходительству. — Дело же ваше, как я полагаю, не замедлит своевременно объясниться. Сами же увидите вы, на кого вам пенять и кого обвинять, а затем прошу вас покорнейше уволить меня от дальнейших частных и вредящих службе объяснений и толков-с…
— А,
да.
Ну, что ж? хорошо ли вы почивали-с?
Да и где же опасность?
ну, какая опасность?
«
Ну, если б там, теперь, — думал он, — волшебник какой бы пришел, или официальным образом как-нибудь этак пришлось,
да сказали бы: дай, Голядкин, палец с правой руки — и квиты с тобой; не будет другого Голядкина, и ты будешь счастлив, только пальца не будет, — так отдал бы палец, непременно бы отдал, не поморщась бы отдал.
Рассудим так: является человек, — является человек с достаточной рекомендацией, дескать, способный чиновник, хорошего поведения, только беден и потерпел разные неприятности, — передряги там этакие, —
ну,
да ведь бедность не порок; стало быть, я в стороне.
Ну,
да, положим, например, что мы близнецы, что вот уж мы так уродились, что братья-близнецы,
да и только, — вот оно как!
«Не далеко ли я захожу? — подумал господин Голядкин. — Не много ли будет; не слишком ли это обидчиво, — этот намек на хороший тон, например?..
Ну,
да ничего! Нужно показать ему твердость характера. Впрочем, ему можно, для смягчения, этак, польстить и подмаслить в конце. А вот мы посмотрим».
—
Да, нет же, нет, Петруша! ты послушай, Петр: ведь я ничего, ведь я тебя не ругаю, что плутом называю. Ведь это я в утешение тебе говорю, в благородном смысле про это говорю. Ведь это значит, Петруша, польстить иному человеку, как сказать ему, что он петля этакая, продувной малой, что он малой не промах и никому надуть себя не позволит. Это любит иной человек…
Ну,
ну, ничего!
ну, скажи же ты мне, Петруша, теперь, без утайки, откровенно, как другу…
ну, был ты у чиновника Вахрамеева, и адрес он дал тебе?
«
Ну,
да ничего, впрочем! — подумал он.
— Гм…
ну, а Петрушка? как бишь! Петрушка ведь, кажется? —
ну,
да! Что, каков? хорошо? по-прежнему?
—
Да, мой друг,
да; хорошо, мой друг, хорошо. Вот и я теперь, мой друг, уезжаю… Путь всякому разный лежит, милый мой, и неизвестно, на какую дорогу каждый человек попасть может.
Ну, мой друг, дай же ты мне одеться теперь;
да, ты вицмундир мой тоже положишь… брюки другие, простыни, одеяла, подушки…
—
Да, мой друг,
да; пожалуй, и в узел… Кто знает, что может с нами случиться.
Ну, теперь, милый мой, сходишь и приищешь карету…
— Да-с, увезли-с и в другой усадьбе венчались. Все было заране готово-с. Погоня была-с; князь тут только-с вступились, покойник-с, —
ну и уладили дело-с…
Ну, что теперь? карету брать нужно; возьми, дескать,
да подай ей карету сюда; дескать, ножки замочим, если кареты не будет…
—
Да, мой друг,
да; благодарю тебя, милый мой;
ну, что же ты возьмешь, милый мой?..
А теперь вот и дело испорчено, вот и все мое дело на ветер пошло; впрочем…
да,
ну — ничего…» Рассуждать, впрочем, нечего было.
Когда наш герой вошел, то почувствовал, что как будто ослеп, ибо решительно ничего не видал. Мелькнули, впрочем, две-три фигуры в глазах: «
Ну да это гости», — мелькнуло у господина Голядкина в голове. Наконец наш герой стал ясно отличать звезду на черном фраке его превосходительства, потом, сохраняя постепенность, перешел и к черному фраку, наконец, получил способность полного созерцания…
Ну,
да положим, оно и уладится как-нибудь там.
Ну,
да положим, это все хорошо; только как же я все не про то говорю, вовсе не про то говорю?» Тут мысль о настоящем положении опять озарила память господина Голядкина.