То грезилось господину Голядкину, что находится он в одной прекрасной компании, известной своим остроумием и благородным тоном всех лиц, ее составляющих; что господин Голядкин в свою очередь отличился в отношении любезности и остроумия, что все его полюбили, даже некоторые из врагов его, бывших тут же, его полюбили, что очень приятно было господину Голядкину; что все ему отдали первенство и что, наконец, сам господин Голядкин с приятностью подслушал, как хозяин тут же, отведя в сторону кой-кого из гостей, похвалил господина Голядкина… и вдруг, ни с того ни с сего, опять явилось известное своею неблагонамеренностью и зверскими побуждениями лицо, в
виде господина Голядкина-младшего, и тут же, сразу, в один миг, одним появлением своим, Голядкин-младший разрушал все торжество и всю славу господина Голядкина-старшего, затмил собою Голядкина-старшего, втоптал в грязь Голядкина-старшего и, наконец, ясно доказал, что Голядкин-старший и вместе с тем настоящий — вовсе не настоящий, а поддельный, а что он настоящий, что, наконец, Голядкин-старший вовсе не то, чем он кажется, а такой-то и сякой-то и, следовательно, не должен и не имеет права принадлежать к обществу людей благонамеренных и хорошего тона.
Неточные совпадения
Но так как
господин Голядкин услышал вдруг на лестнице чьи-то шаги, то немедленно переменил новое решение свое и уже так, заодно, впрочем, с самым решительным
видом, позвонил у дверей Крестьяна Ивановича.
— Все это
господин Голядкин проговорил, разумеется, с таким
видом, который ясно давал знать, что герой наш вовсе не жалеет о том, что кладет в этом смысле оружие и что он хитростям не учился, но что даже совершенно напротив.
Господин Голядкин уселся, наконец, не сводя глаз с Крестьяна Ивановича. Крестьян Иванович с крайне недовольным
видом стал шагать из угла в угол своего кабинета. Последовало долгое молчание.
— Я вам благодарен, Крестьян Иванович, весьма благодарен и весьма чувствую все, что вы для меня теперь сделали. По гроб не забуду я ласки вашей, Крестьян Иванович, — сказал, наконец,
господин Голядкин, с обиженным
видом вставая со стула.
— Ну, медведь-то, будто не знаете, кого медведем зовут?.. —
Господин Голядкин засмеялся и отвернулся к приказчику взять с него сдачу. — Я говорю про Андрея Филипповича,
господа, — продолжал он, кончив с приказчиком и на этот раз с весьма серьезным
видом обратившись к чиновникам. Оба регистратора значительно перемигнулись друг с другом.
Сам хозяин явился в весьма недальнем расстоянии от
господина Голядкина, и хотя по
виду его нельзя было заметить, что он тоже в свою очередь принимает прямое и непосредственное участие в обстоятельствах
господина Голядкина, потому что все это делалось на деликатную ногу, но тем не менее все это дало ясно почувствовать герою повести нашей, что минута для него настала решительная.
Господин Голядкин тотчас, по всегдашнему обыкновению своему, поспешил принять
вид совершенно особенный,
вид, ясно выражавший, что он, Голядкин, сам по себе, что он ничего, что дорога для всех довольно широкая и что ведь он, Голядкин, сам никого не затрогивает.
Незнакомец остановился действительно, так шагах в десяти от
господина Голядкина, и так, что свет близ стоявшего фонаря совершенно падал на всю фигуру его, — остановился, обернулся к
господину Голядкину и с нетерпеливо озабоченным
видом ждал, что он скажет.
— Да-с, точно так-с… Тезка вам-с, — отвечал смиренный гость
господина Голядкина, осмеливаясь улыбнуться и сказать что-нибудь пошутливее. Но тут же и оселся назад, приняв
вид самый серьезный и немного, впрочем, смущенный, замечая, что хозяину его теперь не до шуточек.
Господин Голядкин-младший был, кажется, занят, куда-то спешил, запыхался;
вид имел такой официальный, такой деловой, что, казалось, всякий мог прямо прочесть на лице его — «командирован по особому поручению…».
— Здесь, — прошептал
господин Голядкин, смотря на своего столоначальника отчасти с потерявшимся
видом.
Вдруг, и почти из-под руки Андрея Филипповича, стоявшего в то время в самых дверях, юркнул в комнату
господин Голядкин-младший, суетясь, запыхавшись, загонявшись на службе, с важным решительно-форменным
видом, и прямо подкатился к
господину Голядкину-старшему, менее всего ожидавшему подобного нападения…
Однофамилец
господина Голядкина-старшего тоже улыбался, юлил, семенил в почтительном расстоянии от Андрея Филипповича и что-то с восхищенным
видом нашептывал ему на ушко, на что Андрей Филиппович самым благосклонным образом кивал головою.
— Душка мой!! — проговорил
господин Голядкин-младший, скорчив довольно неблагопристойную гримасу
господину Голядкину-старшему, и вдруг, совсем неожиданно, под
видом ласкательства, ухватил его двумя пальцами за довольно пухлую правую щеку.
Потом, и прежде чем герой наш успел мало-мальски прийти в себя от последней атаки,
господин Голядкин-младший вдруг (предварительно отпустив только улыбочку окружавшим их зрителям) принял на себя
вид самый занятой, самый деловой, самый форменный, опустил глаза в землю, съежился, сжался и, быстро проговорив «по особому поручению», лягнул своей коротенькой ножкой и шмыгнул в соседнюю комнату.
Господин Голядкин вмешался в толпу; глаз его не дремал и не упускал кого нужно из
виду.
Казалось, что
господин Голядкин-младший немного оторопел и посмотрел кругом с потерянным
видом.
— Кажется, что еще, покамест… того-с… ничего нет покамест-с. — Остафьев отвечал с расстановкой, тоже, как и
господин Голядкин, наблюдая немного таинственный
вид, подергивая немного бровями, смотря в землю, стараясь попасть в надлежащий тон и, одним словом, всеми силами стараясь наработать обещанное, потому что данное он уже считал за собою и окончательно приобретенным.
Факт тот, что
господин Голядкин-старший, в здравом
виде, по собственной воле своей, и при свидетелях, торжественно пожал руку того, кого называл смертельным врагом своим.
Присмирев, приютился он под крылышко Антона Антоновича Сеточкина, который сзади всех ковылял в свою очередь и, как показалось
господину Голядкину, с самым строгим и озабоченным
видом.
— Своевременно все объяснится-с, — строго и с расстановкою отвечал Антон Антонович и, как показалось
господину Голядкину, с таким
видом, который ясно давал знать, что Антон Антонович вовсе не желает продолжать разговора. — Узнаете в скором времени все-с. Сегодня же форменно обо всем известитесь.
— Голубчик мой, некогда, — отвечал с неучтивою фамильярностью, но под
видом душевной доброты, ложно благородный неприятель
господина Голядкина, — в другое время, поверьте, от полноты души и от чистого сердца; но теперь — вот, право ж, нельзя.
Все это проговорил
господин Голядкин-младший, делая, таким образом, совершенно бесполезный, хотя, впрочем, и злодейски хитрый намек на известную особу женского пола, увиваясь около
господина Голядкина, улыбаясь ему под
видом любезности, ложно показывая, таким образом, радушие к нему и радость при встрече с ним.
Господина Голядкина вели под руки и, как сказано было выше, прямо на Олсуфия Ивановича — с одной стороны
господин Голядкин-младший, принявший на себя
вид чрезвычайно благопристойный и благонамеренный, чему наш герой донельзя обрадовался, с другой же стороны руководил его Андрей Филиппович с самой торжественной миной в лице.
Олсуфий Иванович принял, кажется, весьма хорошо
господина Голядкина и, хотя не протянул ему руки своей, но по крайней мере, смотря на него, покачал своею седовласою и внушающею всякое уважение головою, — покачал с каким-то торжественно-печальным, но вместе с тем благосклонным
видом.
Двери в залу растворились с шумом, и на пороге показался человек, которого один
вид оледенил
господина Голядкина.
Заложа руки в боковые карманы своих зеленых форменных брюк, бежал он с довольным
видом, подпрыгивая то с одной, то с другой стороны экипажа; иногда же, схватившись за рамку окна и повиснув на ней, просовывал в окно свою голову и, в знак прощания, посылал
господину Голядкину поцелуйчики; но и он стал уставать, все реже и реже появлялся и, наконец, исчез совершенно.
Неточные совпадения
Неторопливо передвигая ногами, Алексей Александрович с обычным
видом усталости и достоинства поклонился этим
господам, говорившим о нем, и, глядя в дверь, отыскивал глазами графиню Лидию Ивановну.
И Варенька, и та ему была противна тем, как она с своим
видом sainte nitouche [святоши] знакомилась с этим
господином, тогда как только и думала о том, как бы ей выйти замуж.
— Messieurs, venez vite! [
Господа, идите скорее!] — послышался голос возвратившегося Весловского. — Charmante! [Восхитительна!] Это я открыл. Charmante, совершенная Гретхен, и мы с ней уж познакомились. Право, прехорошенькая! — рассказывал он с таким одобряющим
видом, как будто именно для него сделана она была хорошенькою, и он был доволен тем, кто приготовил это для него.
Он знал, что такое военный человек, и, по
виду и разговору этих
господ, по ухарству, с которым они прикладывались к фляжке дорогой, он считал их за плохих военных.
Тогда один маленький, очень молодой на
вид, но очень ядовитый
господин стал говорить, что губернскому предводителю, вероятно, было бы приятно дать отчет в суммах и что излишняя деликатность членов комиссии лишает его этого нравственного удовлетворения.