Неточные совпадения
Из восьми
девиц пять уж невест-с, старшей-то двадцать четыре года (прелестнейшая
девица, сами увидите-с!), а шестой — пятнадцать лет, еще
в гимназии учится.
Дача Захлебининых — большой деревянный дом,
в неизвестном, но причудливом вкусе, с разновременными пристройками — пользовалась большим садом; но
в этот сад выходили еще три или четыре другие дачи с разных сторон, так что большой сад был общий, что, естественно, и способствовало сближению
девиц с дачными соседками.
Зоркий и опытный
в этих делах его взгляд скоро отличил тут даже нечто особенное: по слишком любезному приему родителей, по некоторому особенному виду
девиц и их наряду (хотя, впрочем, день был праздничный) у него замелькало подозрение, что Павел Павлович схитрил и очень могло быть, что внушил здесь, не говоря, разумеется, прямых слов, нечто вроде предположения об нем как о скучающем холостяке, «хорошего общества», с состоянием и который, очень и очень может быть, наконец, вдруг решится «положить предел» и устроиться, — «тем более что и наследство получил».
Эта Марья Никитишна, девушка лет уже двадцати трех, зубоскалка и даже умница, была гувернанткой маленьких детей
в одном соседнем и знакомом семействе и давно уже считалась как родная у Захлебининых, а
девицами ценилась ужасно.
В саду взаимные отношения Вельчанинова и всех
девиц стали еще дружественнее.
Эти тотчас же подскочили каждый к своей
девице, и видно было, что и пришли для них; третий же «молодой человек», очень мрачный и взъерошенный двадцатилетний мальчик,
в огромных синих очках, стал торопливо и нахмуренно шептаться о чем-то с Марьей Никитишной и Надей.
— Папаша, папаша! Павел Павлович тоже каламбур сказал, — кричали две средние Захлебинины
в один голос, — он говорит, что мы «
девицы, на которых нужно дивиться…»
Рыженькая сторожила его
в двадцати шагах позади, ближе к обществу, у беседки, и о чем-то перемигивалась
в волнении с
девицами; видно было, что и все чего-то ожидали с некоторым даже беспокойством; что-то приготовлялось.
— Павел Павлович, зачем вы увозите Алексея Ивановича? — жалобно заворковали
девицы,
в то же время ожесточенно на него посматривая. Надя же так злобно на него поглядела, что он весь покривился, но — не сдался.
— А ведь и
в самом деле Павел Павлович — спасибо ему — напомнил мне о чрезвычайно важном деле, которое я мог упустить, — смеялся Вельчанинов, пожимая руку хозяину, откланиваясь хозяйке и
девицам и как бы особенно перед всеми ими Катерине Федосеевне, что было опять всеми замечено.
Родительница его, из фамилии Колязиных,
в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, — словом, жила в свое удовольствие.
— Как же ты мог любить, когда совсем не знал меня? Да я тебе и не нравилась. Тебе больше нравилась Харитина. Не отпирайся, пожалуйста, я все видела, а только мне было тогда почти все равно. Очень уж надоело
в девицах сидеть. Тоска какая-то, все не мило. Я даже злая сделалась, и мамаша плакала от меня. А теперь я всех люблю.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной
девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность
в поступках.
Много богатства награбили, // Жили
в дремучем лесу, // Вождь Кудеяр из-под Киева // Вывез девицу-красу.
А Бородавкин все маневрировал да маневрировал и около полдён достиг до слободы Негодницы, где сделал привал. Тут всем участвующим
в походе роздали по чарке водки и приказали петь песни, а ввечеру взяли
в плен одну мещанскую
девицу, отлучившуюся слишком далеко от ворот своего дома.
Потом пошли к модному заведению француженки,
девицы де Сан-Кюлот (
в Глупове она была известна под именем Устиньи Протасьевны Трубочистихи; впоследствии же оказалась сестрою Марата [Марат
в то время не был известен; ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что события описывались «Летописцем», по-видимому, не по горячим следам, а несколько лет спустя.
В довершение всего очистили какой-то манеж и поставили
в нем «Прекрасную Елену», пригласив,
в качестве исполнительницы,
девицу Бланш Гандон.