Неточные совпадения
Да ведь ты и сама хотела, чтоб я пошел, ну вот и буду сидеть в
тюрьме, и сбудется твое желание; ну чего ж ты
плачешь?
Года через два-три исправник или становой отправляются с попом по деревням ревизовать, кто из вотяков говел, кто нет и почему нет. Их теснят, сажают в
тюрьму, секут, заставляют
платить требы; а главное, поп и исправник ищут какое-нибудь доказательство, что вотяки не оставили своих прежних обрядов. Тут духовный сыщик и земский миссионер подымают бурю, берут огромный окуп, делают «черная дня», потом уезжают, оставляя все по-старому, чтоб иметь случай через год-другой снова поехать с розгами и крестом.
Это сообщение меня поразило. Итак — я лишился друга только потому, что он поляк, а я — русский, и что мне было жаль Афанасия и русских солдат, когда я думал, что их могут убить. Подозрение, будто я радуюсь тому, что теперь гибнут поляки, что Феликс Рыхлинский ранен, что Стасик сидит в
тюрьме и пойдет в Сибирь, — меня глубоко оскорбило… Я ожесточился и чуть не
заплакал…
— Я бы ее, подлую, в порошок стерла! Тоже это называется любила! Если ты любишь человека, то тебе все должно быть мило от него. Он в
тюрьму, и ты с ним в
тюрьму. Он сделался вором, а ты ему помогай. Он нищий, а ты все-таки с ним. Что тут особенного, что корка черного хлеба, когда любовь? Подлая она и подлая! А я бы, на его месте, бросила бы ее или, вместо того чтобы
плакать, такую задала ей взбучку, что она бы целый месяц с синяками ходила, гадина!
Для редакторов открылись двери
тюрем, на издателей посыпались денежные штрафы, сажали редакторов и прикрывали газеты. Нужно было или
платить штраф, сохраняя издание, или на место посаженного редактора выставлять нового, запасного. Таких явилось сколько угодно.