Неточные совпадения
Он был женат два
раза, и у него было
три сына: старший, Дмитрий Федорович, от первой супруги, а остальные два, Иван и Алексей, от второй.
О житье-бытье ее «Софьи» все восемь лет она имела из-под руки самые точные сведения и, слыша, как она больна и какие безобразия ее окружают,
раза два или
три произнесла вслух своим приживалкам: «Так ей и надо, это ей Бог за неблагодарность послал».
Они уже с неделю как жили в нашем городе, больше по делам, чем для богомолья, но уже
раз,
три дня тому назад, посещали старца.
Видал же он ее всего только
раз или два, даже
три пожалуй, вымолвил даже однажды случайно с ней несколько слов.
Как
раз пред тем, как я Грушеньку пошел бить, призывает меня в то самое утро Катерина Ивановна и в ужасном секрете, чтобы покамест никто не знал (для чего, не знаю, видно, так ей было нужно), просит меня съездить в губернский город и там по почте послать
три тысячи Агафье Ивановне, в Москву; потому в город, чтобы здесь и не знали.
Раз случилось, что Федор Павлович, пьяненький, обронил на собственном дворе в грязи
три радужные бумажки, которые только что получил, и хватился их на другой только день: только что бросился искать по карманам, а радужные вдруг уже лежат у него все
три на столе.
Красота Катерины Ивановны еще и прежде поразила Алешу, когда брат Дмитрий, недели
три тому назад, привозил его к ней в первый
раз представить и познакомить, по собственному чрезвычайному желанию Катерины Ивановны.
— Нет, он велел именно, чтоб я передал это слово: «кланяться». Просил
раза три, чтоб я не забыл передать.
По безмерному милосердию своему он проходит еще
раз между людей в том самом образе человеческом, в котором ходил
три года между людьми пятнадцать веков назад.
— Длинный припадок такой-с, чрезвычайно длинный-с. Несколько часов-с али, пожалуй, день и другой продолжается-с.
Раз со мной продолжалось это дня
три, упал я с чердака тогда. Перестанет бить, а потом зачнет опять; и я все
три дня не мог в разум войти. За Герценштубе, за здешним доктором, тогда Федор Павлович посылали-с, так тот льду к темени прикладывал да еще одно средство употребил… Помереть бы мог-с.
А лечат они этим секретным лекарством Григория Васильевича
раза по
три в год-с, когда у того поясница отнимается вся-с, вроде как бы с ним паралич-с,
раза по
три в год-с.
Налгал третьего года, что жена у него умерла и что он уже женат на другой, и ничего этого не было, представь себе: никогда жена его не умирала, живет и теперь и его бьет каждые
три дня по
разу.
Долго я ему не верил, да и не в один
раз поверил, а лишь после того, как он
три дня ходил ко мне и все мне в подробности рассказал.
Подробнее на этот
раз ничего не скажу, ибо потом все объяснится; но вот в чем состояла главная для него беда, и хотя неясно, но я это выскажу; чтобы взять эти лежащие где-то средства, чтобы иметь право взять их, надо было предварительно возвратить
три тысячи Катерине Ивановне — иначе «я карманный вор, я подлец, а новую жизнь я не хочу начинать подлецом», — решил Митя, а потому решил перевернуть весь мир, если надо, но непременно эти
три тысячи отдать Катерине Ивановне во что бы то ни стало и прежде всего.
— Сударыня, сударыня! — в каком-то беспокойном предчувствии прервал опять Дмитрий Федорович, — я весьма и весьма, может быть, последую вашему совету, умному совету вашему, сударыня, и отправлюсь, может быть, туда… на эти прииски… и еще
раз приду к вам говорить об этом… даже много
раз… но теперь эти
три тысячи, которые вы так великодушно… О, они бы развязали меня, и если можно сегодня… То есть, видите ли, у меня теперь ни часу, ни часу времени…
Слишком помнили, как он недели три-четыре назад забрал точно так же
разом всякого товару и вин на несколько сот рублей чистыми деньгами (в кредит-то бы ему ничего, конечно, не поверили), помнили, что так же, как и теперь, в руках его торчала целая пачка радужных и он разбрасывал их зря, не торгуясь, не соображая и не желая соображать, на что ему столько товару, вина и проч.?
Во всем городе потом говорили, что он тогда, укатив с Грушенькой в Мокрое, «просадил в одну ночь и следующий за тем день
три тысячи
разом и воротился с кутежа без гроша, в чем мать родила».
— Да брал же, брал! — воскликнул Митя, — да только все
три тысячи
разом захотел, а я всего семьсот задатку давал.
Отметим лишь одно, что главнейший пункт, на который обращалось все внимание допрашивавших, преимущественно был все тот же самый вопрос о
трех тысячах, то есть было ли их
три или полторы в первый
раз, то есть в первый кутеж Дмитрия Федоровича здесь в Мокром, месяц назад, и было ли их
три или полторы тысячи вчера, во второй кутеж Дмитрия Федоровича.
На вопросы о вчерашних деньгах она заявила, что не знает, сколько их было, но слышала, как людям он много
раз говорил вчера, что привез с собой
три тысячи.
Приходит он в
три дня
раз, а не каждый день (хотя пусть бы и каждый день), и всегда так хорошо одет, и вообще я люблю молодежь, Алеша, талантливую, скромную, вот как вы, а у него почти государственный ум, он так мило говорит, и я непременно, непременно буду просить за него.
Жена Григория, Марфа Игнатьевна, на спрос Ивана Федоровича, прямо заявила ему, что Смердяков всю ночь лежал у них за перегородкой, «
трех шагов от нашей постели не было», и что хоть и спала она сама крепко, но много
раз пробуждалась, слыша, как он тут стонет: «Все время стонал, беспрерывно стонал».
— Черт! Он ко мне повадился. Два
раза был, даже почти
три. Он дразнил меня тем, будто я сержусь, что он просто черт, а не сатана с опаленными крыльями, в громе и блеске. Но он не сатана, это он лжет. Он самозванец. Он просто черт, дрянной, мелкий черт. Он в баню ходит. Раздень его и наверно отыщешь хвост, длинный, гладкий, как у датской собаки, в аршин длиной, бурый… Алеша, ты озяб, ты в снегу был, хочешь чаю? Что? холодный? Хочешь, велю поставить? C’est а ne pas mettre un chien dehors…
Наконец, по справкам, он точно так же и прежде, всякий
раз, когда касалось этих
трех тысяч, приходил в какое-то почти исступление, а между тем свидетельствуют о нем, что он бескорыстен и нестяжателен.
Он твердо был уверен, что получит от отца
три тысячи рублей, и несколько
раз мне говорил про это.
Обозначив в порядке все, что известно было судебному следствию об имущественных спорах и семейных отношениях отца с сыном, и еще, и еще
раз выведя заключение, что, по известным данным, нет ни малейшей возможности определить в этом вопросе о дележе наследства, кто кого обсчитал или кто на кого насчитал, Ипполит Кириллович по поводу этих
трех тысяч рублей, засевших в уме Мити как неподвижная идея, упомянул об медицинской экспертизе.
«Нечего уже ему было беречь себя, — говорил Ипполит Кириллович, — два-три
раза он чуть-чуть было не сознался вполне, почти намекал и только разве не договаривал (здесь следовали показания свидетелей).
Но все эти
три лица сами этих денег, однако, не видали, видел опять-таки лишь Смердяков, но тут сам собою вопрос: если и правда, что они были и что видел их Смердяков, то когда он их видел в последний
раз?
Возразят, пожалуй: „Есть свидетели, что он прокутил в селе Мокром все эти
три тысячи, взятые у госпожи Верховцевой, за месяц перед катастрофой,
разом, как одну копейку, стало быть, не мог отделить от них половину“.
Он послал было своего младшего брата к отцу просить у него эти
три тысячи в последний
раз, но, не дождавшись ответа, ворвался сам и кончил тем, что избил старика при свидетелях.
И однако, бедная собачонка, как известно стало, тявкнула всего только
раза два-три во всю ночь.
Часа через два опять стон, опять просыпается и опять засыпает, наконец, еще
раз стон, и опять через два часа, всего в ночь
раза три.
Но в своей горячей речи уважаемый мой противник (и противник еще прежде, чем я произнес мое первое слово), мой противник несколько
раз воскликнул: „Нет, я никому не дам защищать подсудимого, я не уступлю его защиту защитнику, приехавшему из Петербурга, — я обвинитель, я и защитник!“ Вот что он несколько
раз воскликнул и, однако же, забыл упомянуть, что если страшный подсудимый целые двадцать
три года столь благодарен был всего только за один фунт орехов, полученных от единственного человека, приласкавшего его ребенком в родительском доме, то, обратно, не мог же ведь такой человек и не помнить, все эти двадцать
три года, как он бегал босой у отца „на заднем дворе, без сапожек, и в панталончиках на одной пуговке“, по выражению человеколюбивого доктора Герценштубе.