Неточные совпадения
А мы с ним, надо вам знать-с, каждый
вечер и допрежь
того гулять выходили, ровно по
тому самому пути, по которому с вами теперь идем, от самой нашей калитки до вон
того камня большущего, который вон там на дороге сиротой лежит у плетня и где выгон городской начинается: место пустынное и прекрасное-с.
План его состоял в
том, чтобы захватить брата Дмитрия нечаянно, а именно: перелезть, как вчера, через
тот плетень, войти в сад и засесть в
ту беседку «Если же его там нет, — думал Алеша, —
то, не сказавшись ни Фоме, ни хозяйкам, притаиться и ждать в беседке хотя бы до
вечера. Если он по-прежнему караулит приход Грушеньки,
то очень может быть, что и придет в беседку…» Алеша, впрочем, не рассуждал слишком много о подробностях плана, но он решил его исполнить, хотя бы пришлось и в монастырь не попасть сегодня…
Они, как сами изволите знать (если только изволите это знать), уже несколько дней, как
то есть ночь али даже
вечер, так тотчас сызнутри и запрутся.
Дело в
том, что как раз в этот
вечер ждал он прибытия Грушеньки уже почти наверно; по крайней мере получил он от Смердякова, еще рано поутру, почти заверение, что «они уж несомненно обещали прибыть-с».
Это он припомнил о вчерашних шести гривнах, пожертвованных веселою поклонницей, чтоб отдать «
той, которая меня бедней». Такие жертвы происходят как епитимии, добровольно на себя почему-либо наложенные, и непременно из денег, собственным трудом добытых. Старец послал Порфирия еще с
вечера к одной недавно еще погоревшей нашей мещанке, вдове с детьми, пошедшей после пожара нищенствовать. Порфирий поспешил донести, что дело уже сделано и что подал, как приказано ему было, «от неизвестной благотворительницы».
Замечательно тоже, что никто из них, однако же, не полагал, что умрет он в самую эту же ночь,
тем более что в этот последний
вечер жизни своей он, после глубокого дневного сна, вдруг как бы обрел в себе новую силу, поддерживавшую его во всю длинную эту беседу с друзьями.
И вдруг сейчас же и догадался, в чем было дело: в
том, что я с
вечера избил Афанасия!
Вдруг, смотрю, подымается из среды дам
та самая молодая особа, из-за которой я тогда на поединок вызвал и которую столь недавно еще в невесты себе прочил, а я и не заметил, как она теперь на
вечер приехала.
И стал с
тех пор ко мне ходить чуть не каждый
вечер.
Ушел он тогда от меня как бы и впрямь решившись. Но все же более двух недель потом ко мне ходил, каждый
вечер сряду, все приготовлялся, все не мог решиться. Измучил он мое сердце.
То приходит тверд и говорит с умилением...
Ибо хотя все собравшиеся к нему в
тот последний
вечер и понимали вполне, что смерть его близка, но все же нельзя было представить, что наступит она столь внезапно; напротив, друзья его, как уже и заметил я выше, видя его в
ту ночь столь, казалось бы, бодрым и словоохотливым, убеждены были даже, что в здоровье его произошло заметное улучшение, хотя бы и на малое лишь время.
Окончательный процесс этого решения произошел с ним, так сказать, в самые последние часы его жизни, именно с последнего свидания с Алешей, два дня
тому назад
вечером, на дороге, после
того как Грушенька оскорбила Катерину Ивановну, а Митя, выслушав рассказ о
том от Алеши, сознался, что он подлец, и велел передать это Катерине Ивановне, «если это может сколько-нибудь ее облегчить».
Он не договорил
того, чем угрожал, но даже сын, часто видавший его во гневе, вздрогнул от страху. Целый час спустя старик даже весь трясся от злобы, а к
вечеру заболел и послал за «лекарем».
Он шел как помешанный, ударяя себя по груди, по
тому самому месту груди, по которому ударял себя два дня
тому назад пред Алешей, когда виделся с ним в последний раз
вечером, в темноте, на дороге.
К
вечеру того же дня он совершил над собою известное лечение, о котором Смердяков рассказывал Ивану Федоровичу,
то есть вытерся весь с помощию супруги водкой с каким-то секретным крепчайшим настоем, а остальное выпил с «некоторою молитвой», прошептанною над ним супругой, и залег спать.
— Да-с, от радости-с. А вышло, что совсем от иной причины-с. Потом, когда мы обвенчались, она мне после венца в
тот же
вечер и призналась и очень чувствительно извинения просила, чрез лужу, говорит, в молодых годах однажды перескочила и ножку
тем повредила, хи-хи!
Потом у нас говорили и даже дивились
тому, что все эти лица как будто нарочно соединились в
вечер «преступления» вместе в доме исполнительной власти.
А между
тем дело было гораздо проще и произошло крайне естественно: у супруги Ипполита Кирилловича другой день как болели зубы, и ему надо же было куда-нибудь убежать от ее стонов; врач же уже по существу своему не мог быть
вечером нигде иначе как за картами.
Николай же Парфенович Нелюдов даже еще за три дня рассчитывал прибыть в этот
вечер к Михаилу Макаровичу, так сказать, нечаянно, чтобы вдруг и коварно поразить его старшую девицу Ольгу Михайловну
тем, что ему известен ее секрет, что он знает, что сегодня день ее рождения и что она нарочно пожелала скрыть его от нашего общества, с
тем чтобы не созывать город на танцы.
Петр Ильич, войдя к исправнику, был просто ошеломлен: он вдруг увидал, что там всё уже знают. Действительно, карты бросили, все стояли и рассуждали, и даже Николай Парфенович прибежал от барышень и имел самый боевой и стремительный вид. Петра Ильича встретило ошеломляющее известие, что старик Федор Павлович действительно и в самом деле убит в этот
вечер в своем доме, убит и ограблен. Узналось же это только сейчас пред
тем следующим образом.
В
тот же день,
вечером, бил и чуть не убил отца и поклялся, что опять приду и убью, при свидетелях…
Действительно, к воротам дома подъехала принадлежавшая госпоже Хохлаковой карета. Штабс-капитан, ждавший все утро доктора, сломя голову бросился к воротам встречать его. Маменька подобралась и напустила на себя важности. Алеша подошел к Илюше и стал оправлять ему подушку. Ниночка, из своих кресел, с беспокойством следила за
тем, как он оправляет постельку. Мальчики торопливо стали прощаться, некоторые из них пообещались зайти
вечером. Коля крикнул Перезвона, и
тот соскочил с постели.
— То-то; Феня, Феня, кофею! — крикнула Грушенька. — Он у меня уж давно кипит, тебя ждет, да пирожков принеси, да чтобы горячих. Нет, постой, Алеша, у меня с этими пирогами сегодня гром вышел. Понесла я их к нему в острог, а он, веришь ли, назад мне их бросил, так и не ел. Один пирог так совсем на пол кинул и растоптал. Я и сказала: «Сторожу оставлю; коли не съешь до
вечера, значит, тебя злость ехидная кормит!» — с
тем и ушла. Опять ведь поссорились, веришь
тому. Что ни приду, так и поссоримся.
Все это самое и весь разговор наш предыдущий с вами-с, накануне
того дня
вечером у ворот-с, как я вам тогда мой страх сообщил и про погреб-с, — все это я в подробности открыл господину доктору Герценштубе и следователю Николаю Парфеновичу, и все они в протокол записали-с.
Это было письмо, написанное Митей в пьяном виде к Катерине Ивановне, в
тот самый
вечер, когда он встретился в поле с Алешей, уходившим в монастырь, после сцены в доме Катерины Ивановны, когда ее оскорбила Грушенька.
Это, как и известно, состоялось именно в
вечер того дня, который закончился трагическою катастрофой, послужившею основанием настоящему делу.
И Алеша с увлечением, видимо сам только что теперь внезапно попав на идею, припомнил, как в последнем свидании с Митей,
вечером, у дерева, по дороге к монастырю, Митя, ударяя себя в грудь, «в верхнюю часть груди», несколько раз повторил ему, что у него есть средство восстановить свою честь, что средство это здесь, вот тут, на его груди… «Я подумал тогда, что он, ударяя себя в грудь, говорил о своем сердце, — продолжал Алеша, — о
том, что в сердце своем мог бы отыскать силы, чтобы выйти из одного какого-то ужасного позора, который предстоял ему и о котором он даже мне не смел признаться.
Это письмо я получила только на другой день
вечером, мне из трактира принесли, а еще утром, еще утром в
тот день, я хотела было все простить ему, все, даже его измену!
В
тот же день
вечером он бьет себя по груди, именно по верхней части груди, где эта ладонка, и клянется брату, что у него есть средство не быть подлецом, но что все-таки он останется подлецом, ибо предвидит, что не воспользуется средством, не хватит силы душевной, не хватит характера.
В
тот же
вечер, после разговора с братом, подсудимый пишет это роковое письмо, и вот это-то письмо и есть самое главное, самое колоссальное уличение подсудимого в грабеже!
Это было в
тот самый раз, когда, помните, вы тогда
вечером застали нас в ссоре: он еще сходил с лестницы, а я, увидя вас, заставила его воротиться — помните?
— Да, — сознался Митя. — Она сегодня утром не придет, — робко посмотрел он на брата. — Она придет только
вечером. Как только я ей вчера сказал, что Катя орудует, смолчала; а губы скривились. Прошептала только: «Пусть ее!» Поняла, что важное. Я не посмел пытать дальше. Понимает ведь уж, кажется, теперь, что
та любит не меня, а Ивана?