Перстень задумался. Серебряный ехал осторожно, вглядываясь в темную даль; Максим молчал. Глухо раздавались по дороге шаги разбойников; звездная ночь безмолвно раскинулась над
спящею землей. Долго шла толпа по направлению, указанному татарином, которого вели под саблей Хлопко и Поддубный.
Неточные совпадения
В 12 часов я проснулся. У огня сидел китаец-проводник и караулил бивак. Ночь была тихая, лунная. Я посмотрел на небо, которое показалось мне каким-то странным, приплюснутым, точно оно спустилось на
землю. Вокруг луны было матовое пятно и большой радужный венец. В таких же пятнах были и звезды. «Наверно, к утру будет крепкий мороз», — подумал я, затем завернулся в свое одеяло, прижался к
спящему рядом со мной казаку и опять погрузился в сон.
Я стреливал гусей во всякое время: дожидаясь их прилета в поле, притаясь в самом еще не вымятом хлебе, подстерегая их на перелете в поля или с полей, дожидаясь на ночлеге, где за наступившею уже темнотою гуси не увидят охотника, если он просто лежит на
земле, и, наконец, подъезжая на лодке к
спящим на берегу гусям, ибо по воде подплыть так тихо, что и сторожевой гусь не услышит приближающейся в ночном тумане лодки.
Слава о нем шла такая, что он, когда в неверной
земле семь
спящих дев открывали, и там он не лишний был: он старых людей на молодых переделывал, прутяные сеченья господским людям лечил и военным кавалерам заплечный бой из нутра через водоток выводил.
Я представил себе гибкую женщину,
спящую у него на руках, прильнув головой к широкой груди, — это было красиво и еще более убедило меня в правде его рассказа. Наконец, его печальный и мягкий тон при воспоминании о «купчихе» — тон исключительный. Истинный босяк никогда не говорит таким тоном ни о женщинах, ни о чем другом — он любит показать, что для него на
земле нет такой вещи, которую он не посмел бы обругать.
Друзья! Дадим друг другу руки // И вместе двинемся вперед, // И пусть, под знаменем науки, // Союз наш крепнет и растет… // Не сотворим себе кумира // Ни на
земле, ни в небесах, // За все дары и блага мира // Мы не падем пред ним во прах. // Жрецов греха и лжи мы будем // Глаголом истины карать, // И
спящих мы от сна разбудим // И поведем за ратью рать. // Пусть нам звездою путеводной // Святая истина горит. // И верьте, голос благородный // Недаром в мире прозвучит.