Неточные совпадения
У Федора Павловича водилось книг довольно,
томов сотня с лишком, но никто никогда не видал его самого за книгой.
— Тягушек — пусть. Да четыре-то дюжины к чему тебе? Одной довольно, — почти осердился уже Петр Ильич. Он стал торговаться, он потребовал счет, он не хотел успокоиться. Спас, однако, всего одну
сотню рублей. Остановились на
том, чтобы всего товару доставлено было не более как на триста рублей.
Несмотря на приобретенные уже тысячки, Трифон Борисыч очень любил сорвать с постояльца кутящего и, помня, что еще месяца не прошло, как он в одни сутки поживился от Дмитрия Федоровича, во время кутежа его с Грушенькой, двумя
сотнями рубликов с лишком, если не всеми тремя, встретил его теперь радостно и стремительно, уже по
тому одному, как подкатил ко крыльцу его Митя, почуяв снова добычу.
Затем еще через несколько времени опять расшил бы ладонку и опять вынул уже вторую
сотню, затем третью, затем четвертую, и не далее как к концу месяца вынул бы наконец предпоследнюю
сотню: дескать, и одну
сотню принесу назад, все
то же ведь выйдет: „подлец, а не вор.
Двадцать девять
сотен прокутил, а все же одну возвратил, вор бы и
ту не возвратил“.
И, наконец, уже прокутив эту предпоследнюю
сотню, посмотрел бы на последнюю и сказал бы себе: „А ведь и впрямь не стоит относить одну
сотню — давай и
ту прокучу!“ Вот как бы поступил настоящий Дмитрий Карамазов, какого мы знаем!
Обвинению понравился собственный роман: человек с слабою волей, решившийся взять три тысячи, столь позорно ему предложенные невестой его, не мог, дескать, отделить половину и зашить ее в ладонку, напротив, если б и зашил,
то расшивал бы каждые два дня и отколупывал бы по
сотне и таким образом извел бы все в один месяц.
Мы пришли на торговую площадь; тут кругом теснее толпились дома, было больше товаров вывешено на окнах, а на площади сидело много женщин, торгующих виноградом, арбузами и гранатами. Есть множество книжных лавок, где на окнах, как в Англии, разложены
сотни томов, брошюр, газет; я видел типографии, конторы издающихся здесь двух газет, альманахи, магазин редкостей, то есть редкостей для европейцев: львиных и тигровых шкур, слоновых клыков, буйволовых рогов, змей, ящериц.
Автор однажды высказал в обществе молодых деревенских девиц, что, по его мнению, если девушка мечтает при луне, так это прекрасно рекомендует ее сердце, — все рассмеялись и сказали в один голос: «Какие глупости мечтать!» Наш великий Пушкин, призванный, кажется, быть вечным любимцем женщин, Пушкин, которого барышни моего времени знали всего почти наизусть, которого Татьяна была для них идеалом, — нынешние барышни почти не читали этого Пушкина, но зато поглотили целые
сотни томов Дюма и Поля Феваля [Феваль Поль (1817—1887) — французский писатель, автор бульварных романов.], и знаете ли почему? — потому что там описывается двор, великолепные гостиные героинь и торжественные поезды.
Генерал, барон Крюденер, принял Савина очень любезно, выслушал его разъяснения о причинах, заставивших его покинуть казачий полк, и предложил ему поступить к нему ординарцем, прикомандировал его к 6-й
сотне того же 34-го Донского казачьего полка, которая состояла при нем.
Неточные совпадения
«А статских не желаете?» // — Ну, вот еще со статскими! — // (Однако взяли — дешево! — // Какого-то сановника // За брюхо с бочку винную // И за семнадцать звезд.) // Купец — со всем почтением, // Что любо,
тем и потчует // (С Лубянки — первый вор!) — // Спустил по
сотне Блюхера, // Архимандрита Фотия, // Разбойника Сипко, // Сбыл книги: «Шут Балакирев» // И «Английский милорд»…
— Неужели эти
сотни миллионов людей лишены
того лучшего блага, без которого жизнь не имеет смысла?
Он не мог согласиться с
тем, что десятки людей, в числе которых и брат его, имели право на основании
того, что им рассказали
сотни приходивших в столицы краснобаев-добровольцев, говорить, что они с газетами выражают волю и мысль народа, и такую мысль, которая выражается в мщении и убийстве.
Не раз говорила она себе эти последние дни и сейчас только, что Вронский для нее один из
сотен вечно одних и
тех же, повсюду встречаемых молодых людей, что она никогда не позволит себе и думать о нем; но теперь, в первое мгновенье встречи с ним, ее охватило чувство радостной гордости.
Левин же был твердо убежден, что если она подгорела,
то потому только, что не были приняты
те меры, о которых он
сотни раз приказывал.