Неточные совпадения
— Естем до живего доткнентным! (Я оскорблен до последней степени!) — раскраснелся вдруг маленький пан как рак и живо,
в страшном негодовании, как бы не желая больше ничего слушать, вышел из комнаты. За ним, раскачиваясь, последовал и Врублевский, а за ними уж и Митя, сконфуженный и опешенный. Он боялся Грушеньки, он предчувствовал, что пан сейчас раскричится. Так и
случилось. Пан вошел
в залу и театрально встал пред Грушенькой.
Неточные совпадения
Сонечка занимала все мое внимание: я помню, что, когда Володя, Этьен и я разговаривали
в зале на таком месте, с которого видна была Сонечка и она могла видеть и слышать нас, я говорил с удовольствием; когда мне
случалось сказать, по моим понятиям, смешное или молодецкое словцо, я произносил его громче и оглядывался на дверь
в гостиную; когда же мы перешли на другое место, с которого нас нельзя было ни слышать, ни видеть из гостиной, я молчал и не находил больше никакого удовольствия
в разговоре.
В дом Шереметева клуб переехал после пожара, который
случился в доме Спиридонова поздней ночью, когда уж публика из нижних
зал разошлась и только вверху,
в тайной комнате, играли
в «железку» человек десять крупных игроков. Сюда не доносился шум из нижнего этажа, не слышно было пожарного рожка сквозь глухие ставни. Прислуга клуба с первым появлением дыма ушла из дому. К верхним игрокам вбежал мальчуган-карточник и за ним лакей, оба с испуганными лицами, приотворили дверь, крикнули: «Пожар!» — и скрылись.
В трактире всегда сидели свои люди, знали это, и никто не обижался. Но едва не
случилась с ним беда. Это было уже у Тестова, куда он перешел от Турина.
В зал пришел переведенный
в Москву на должность начальника жандармского управления генерал Слезкин. Он с компанией занял стол и заказывал закуску. Получив приказ, половой пошел за кушаньем, а вслед ему Слезкин крикнул командирским голосом:
Случалось, что
в переполненном народом
зале, где было тесно, как на базаре, каждую девушку дожидалось по семи, восьми, иногда по десяти человек.
Кожемякин тоже поспешно оделся, молча вышел из полутёмной, одною лампадой освещённой комнаты
в зал, оглянулся ошеломлённый, чувствуя, что
случилось что-то скверное. Вышла Марфа, накинув на голову шаль, спрятав
в ней лицо, и злым голосом сказала: