Неточные совпадения
Про старца Зосиму говорили многие, что он, допуская к
себе столь многие годы всех приходивших к нему исповедовать сердце свое и жаждавших от него совета и врачебного слова, до того много
принял в душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда
на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем тот пришел, чего тому нужно и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово.
Дмитрия Федоровича он к
себе принял на руки, когда сбежала Аделаида Ивановна, трехлетним мальчиком и провозился с ним почти год, сам гребешком вычесывал, сам даже обмывал его в корыте.
Тема случилась странная: Григорий поутру, забирая в лавке у купца Лукьянова товар, услышал от него об одном русском солдате, что тот, где-то далеко
на границе, у азиятов, попав к ним в плен и будучи принуждаем ими под страхом мучительной и немедленной смерти отказаться от христианства и перейти в ислам, не согласился изменить своей веры и
принял муки, дал содрать с
себя кожу и умер, славя и хваля Христа, — о каковом подвиге и было напечатано как раз в полученной в тот день газете.
Да и не хоромы же строить для сего дела, а просто к
себе в избу
прими; не страшись, не изгадят они твою избу, ведь всего-то
на час один собираешь.
«Возгордясь сидел, — с жестокостью припоминали самые злорадные, — за святого
себя почитал,
на коленки пред ним повергались, яко должное ему
принимал».
Они еще пуще обиделись и начали меня неприлично за это ругать, а я как раз,
на беду
себе, чтобы поправить обстоятельства, тут и рассказал очень образованный анекдот про Пирона, как его не
приняли во французскую академию, а он, чтоб отмстить, написал свою эпитафию для надгробного камня...
Когда подписан был протокол, Николай Парфенович торжественно обратился к обвиняемому и прочел ему «Постановление», гласившее, что такого-то года и такого-то дня, там-то, судебный следователь такого-то окружного суда, допросив такого-то (то есть Митю) в качестве обвиняемого в том-то и в том-то (все вины были тщательно прописаны) и
принимая во внимание, что обвиняемый, не признавая
себя виновным во взводимых
на него преступлениях, ничего в оправдание свое не представил, а между тем свидетели (такие-то) и обстоятельства (такие-то) его вполне уличают, руководствуясь такими-то и такими-то статьями «Уложения о наказаниях» и т. д., постановил: для пресечения такому-то (Мите) способов уклониться от следствия и суда, заключить его в такой-то тюремный замок, о чем обвиняемому объявить, а копию сего постановления товарищу прокурора сообщить и т. д., и т. д.
Она-то за что такую муку
на себя теперь
примет! — воскликнул он вдруг со слезами.
Похоже было
на то, что джентльмен принадлежит к разряду бывших белоручек-помещиков, процветавших еще при крепостном праве; очевидно, видавший свет и порядочное общество, имевший когда-то связи и сохранивший их, пожалуй, и до сих пор, но мало-помалу с обеднением после веселой жизни в молодости и недавней отмены крепостного права обратившийся вроде как бы в приживальщика хорошего тона, скитающегося по добрым старым знакомым, которые
принимают его за уживчивый складный характер, да еще и ввиду того, что все же порядочный человек, которого даже и при ком угодно можно посадить у
себя за стол, хотя, конечно,
на скромное место.
— Ну так это я пудель, я! — крикнул Митя. — Коли обидно, то
на себя принимаю, а у него прощения прошу: был зверь и с ним жесток! С Езопом тоже был жесток.
Этот самый бешеный, но слабый человек, не могший отказаться от соблазна
принять три тысячи рублей при таком позоре, — этот самый человек ощущает вдруг в
себе такую стоическую твердость и носит
на своей шее тысячи рублей, не смея до них дотронуться!
Развод, подробности которого он уже знал, теперь казался ему невозможным, потому что чувство собственного достоинства и уважение к религии не позволяли ему
принять на себя обвинение в фиктивном прелюбодеянии и еще менее допустить, чтобы жена, прощенная и любимая им, была уличена и опозорена.
— Ну, видите, матушка. А теперь примите в соображение только то, что заседателя вам подмасливать больше не нужно, потому что теперь я плачу за них; я, а не вы; я
принимаю на себя все повинности. Я совершу даже крепость на свои деньги, понимаете ли вы это?
— Удивляюсь, что вы ставите так вопрос, Авдотья Романовна, — раздражался все более и более Лужин. — Ценя и, так сказать, обожая вас, я в то же время весьма и весьма могу не любить кого-нибудь из ваших домашних. Претендуя на счастье вашей руки, не могу в то же время
принять на себя обязательств несогласимых…
Поутру пришли меня звать от имени Пугачева. Я пошел к нему. У ворот его стояла кибитка, запряженная тройкою татарских лошадей. Народ толпился на улице. В сенях встретил я Пугачева: он был одет по-дорожному, в шубе и в киргизской шапке. Вчерашние собеседники окружали его,
приняв на себя вид подобострастия, который сильно противуречил всему, чему я был свидетелем накануне. Пугачев весело со мною поздоровался и велел мне садиться с ним в кибитку.
Часы осенних вечеров и ночей наедине с самим собою, в безмолвной беседе с бумагой, которая покорно
принимала на себя все и всякие слова, эти часы очень поднимали Самгина в его глазах. Он уже начинал думать, что из всех людей, знакомых ему, самую удобную и умную позицию в жизни избрал смешной, рыжий Томилин.
Неточные совпадения
Скотинин. Смотри ж, не отпирайся, чтоб я в сердцах с одного разу не вышиб из тебя духу. Тут уж руки не подставишь. Мой грех. Виноват Богу и государю. Смотри, не клепли ж и
на себя, чтоб напрасных побой не
принять.
— Знаю я, — говорил он по этому случаю купчихе Распоповой, — что истинной конституции документ сей в
себе еще не заключает, но прошу вас, моя почтеннейшая,
принять в соображение, что никакое здание, хотя бы даже то был куриный хлев, разом не завершается! По времени выполним и остальное достолюбезное нам дело, а теперь утешимся тем, что возложим упование наше
на бога!
— Через неделю. Ответ же ваш о том,
принимаете ли вы
на себя ходатайство по этому делу и
на каких условиях, вы будете так добры, сообщите мне.
Чувство гнева
на жену, не хотевшую соблюдать приличий и исполнять единственное постановленное ей условие ― не
принимать у
себя своего любовника, не давало ему покоя.
Наивный мужик Иван скотник, казалось, понял вполне предложение Левина —
принять с семьей участие в выгодах скотного двора — и вполне сочувствовал этому предприятию. Но когда Левин внушал ему будущие выгоды,
на лице Ивана выражалась тревога и сожаление, что он не может всего дослушать, и он поспешно находил
себе какое-нибудь не терпящее отлагательства дело: или брался за вилы докидывать сено из денника, или наливать воду, или подчищать навоз.