Неточные совпадения
Первый же роман произошел еще тринадцать
лет назад, и есть
почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя.
Деда его, то есть самого господина Миусова, отца Аделаиды Ивановны, тогда уже не было в живых; овдовевшая супруга его, бабушка Мити, переехавшая в Москву, слишком расхворалась, сестры же повышли замуж, так что
почти целый
год пришлось Мите пробыть у слуги Григория и проживать у него в дворовой избе.
Превосходное имение его находилось сейчас же на выезде из нашего городка и граничило с землей нашего знаменитого монастыря, с которым Петр Александрович, еще в самых молодых
летах, как только получил наследство, мигом начал нескончаемый процесс за право каких-то ловель в реке или порубок в лесу, доподлинно не знаю, но начать процесс с «клерикалами»
почел даже своею гражданскою и просвещенною обязанностью.
Хотя, к несчастию, не понимают эти юноши, что жертва жизнию есть, может быть, самая легчайшая изо всех жертв во множестве таких случаев и что пожертвовать, например, из своей кипучей юностью жизни пять-шесть
лет на трудное, тяжелое учение, на науку, хотя бы для того только, чтобы удесятерить в себе силы для служения той же правде и тому же подвигу, который излюбил и который предложил себе совершить, — такая жертва сплошь да рядом для многих из них
почти совсем не по силам.
Про старца Зосиму говорили многие, что он, допуская к себе столь многие
годы всех приходивших к нему исповедовать сердце свое и жаждавших от него совета и врачебного слова, до того много принял в душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем тот пришел, чего тому нужно и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и
почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово.
Они вышли из врат и направились лесом. Помещик Максимов, человек
лет шестидесяти, не то что шел, а, лучше сказать,
почти бежал сбоку, рассматривая их всех с судорожным, невозможным
почти любопытством. В глазах его было что-то лупоглазое.
Раз, много
лет уже тому назад, говорю одному влиятельному даже лицу: «Ваша супруга щекотливая женщина-с», — в смысле то есть
чести, так сказать нравственных качеств, а он мне вдруг на то: «А вы ее щекотали?» Не удержался, вдруг, дай, думаю, полюбезничаю: «Да, говорю, щекотал-с» — ну тут он меня и пощекотал…
«Столько
лет учил вас и, стало быть, столько
лет вслух говорил, что как бы и привычку взял говорить, а говоря, вас учить, и до того сие, что молчать мне
почти и труднее было бы, чем говорить, отцы и братия милые, даже и теперь при слабости моей», — пошутил он, умиленно взирая на толпившихся около него.
Было ему
лет семьдесят пять, если не более, а проживал он за скитскою пасекой, в углу стены, в старой,
почти развалившейся деревянной келье, поставленной тут еще в древнейшие времена, еще в прошлом столетии, для одного тоже величайшего постника и молчальника, отца Ионы, прожившего до ста пяти
лет и о подвигах которого даже до сих пор ходили в монастыре и в окрестностях его многие любопытнейшие рассказы.
Рос он у них как дикий зверенок, не научили его пастухи ничему, напротив, семи
лет уже посылали пасти стадо, в мокреть и в холод,
почти без одежды и
почти не кормя его.
В Петербурге, в кадетском корпусе, пробыл я долго,
почти восемь
лет, и с новым воспитанием многое заглушил из впечатлений детских, хотя и не забыл ничего.
Библию же одну никогда
почти в то время не развертывал, но никогда и не расставался с нею, а возил ее повсюду с собой: воистину берег эту книгу, сам того не ведая, «на день и час, на месяц и
год».
Лет был около пятидесяти, и вид имел
почти строгий, был малоречив; женат же был не более десяти
лет с супругой еще молодою, от которой имел трех малолетних еще детей.
Пустился он тогда в большую служебную деятельность, сам напросился на хлопотливое и трудное поручение, занимавшее его
года два, и, будучи характера сильного,
почти забывал происшедшее; когда же вспоминал, то старался не думать о нем вовсе.
А так как начальство его было тут же, то тут же и прочел бумагу вслух всем собравшимся, а в ней полное описание всего преступления во всей подробности: «Как изверга себя извергаю из среды людей, Бог посетил меня, — заключил бумагу, — пострадать хочу!» Тут же вынес и выложил на стол все, чем мнил доказать свое преступление и что четырнадцать
лет сохранял: золотые вещи убитой, которые похитил, думая отвлечь от себя подозрение, медальон и крест ее, снятые с шеи, — в медальоне портрет ее жениха, записную книжку и, наконец, два письма: письмо жениха ее к ней с извещением о скором прибытии и ответ ее на сие письмо, который начала и не дописала, оставила на столе, чтобы завтра отослать на
почту.
Служанок у нее было две, одна очень старая кухарка, еще из родительского семейства ее, больная и
почти оглохшая, и внучка ее, молоденькая, бойкая девушка
лет двадцати, Грушенькина горничная.
Сам губернский секретарь Красоткин помер уже очень давно, тому назад
почти четырнадцать
лет, но вдова его, тридцатилетняя и до сих пор еще весьма смазливая собою дамочка, жива и живет в своем чистеньком домике «своим капиталом».
— А я знаю, кто основал Трою, — вдруг проговорил совсем неожиданно один доселе ничего
почти еще не сказавший мальчик, молчаливый и видимо застенчивый, очень собою хорошенький,
лет одиннадцати, по фамилии Карташов.
— То-то и есть, что нет. Он пролежал
почти тысячу
лет, а потом встал и пошел.
— Я тебя поймал! — вскричал Иван с какою-то
почти детскою радостью, как бы уже окончательно что-то припомнив, — этот анекдот о квадриллионе
лет — это я сам сочинил!
Недавно в Петербурге один молодой человек,
почти мальчик, восемнадцати
лет, мелкий разносчик с лотка, вошел среди бела дня с топором в меняльную лавку и с необычайною, типическою дерзостью убил хозяина лавки и унес с собою тысячу пятьсот рублей денег.
Неточные совпадения
Частный пристав. Имею
честь поздравить вас, ваше высокоблагородие, и пожелать благоденствия на многие
лета!
Добчинский. Молодой, молодой человек;
лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и
почитать люблю, но мешает, что в комнате, говорит, немножко темно».
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых
лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина. Голос его всегда
почти ровен, в разговоре с барином принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение. Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но не любит много говорить и молча плут. Костюм его — серый или синий поношенный сюртук.
Трудись! Кому вы вздумали // Читать такую проповедь! // Я не крестьянин-лапотник — // Я Божиею милостью // Российский дворянин! // Россия — не неметчина, // Нам чувства деликатные, // Нам гордость внушена! // Сословья благородные // У нас труду не учатся. // У нас чиновник плохонький, // И тот полов не выметет, // Не станет печь топить… // Скажу я вам, не хвастая, // Живу
почти безвыездно // В деревне сорок
лет, // А от ржаного колоса // Не отличу ячменного. // А мне поют: «Трудись!»
14) Микаладзе, князь, Ксаверий Георгиевич, черкашенин, потомок сладострастной княгини Тамары. Имел обольстительную наружность и был столь охоч до женского пола, что увеличил глуповское народонаселение
почти вдвое. Оставил полезное по сему предмету руководство. Умер в 1814
году от истощения сил.