Неточные совпадения
Про старца Зосиму говорили многие, что он, допуская к себе столь многие годы всех приходивших к нему исповедовать сердце свое и жаждавших от него совета и врачебного слова, до того много принял в душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с
первого взгляда на
лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем тот пришел, чего тому нужно и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово.
Но при этом Алеша почти всегда замечал, что многие, почти все, входившие в
первый раз к старцу на уединенную беседу, входили в страхе и беспокойстве, а выходили от него почти всегда светлыми и радостными, и самое мрачное
лицо обращалось в счастливое.
Федор Павлович, кажется,
первый и, кажется, шутя подал мысль о том, чтобы сойтись всем в келье старца Зосимы и, хоть и не прибегая к прямому его посредничеству, все-таки как-нибудь сговориться приличнее, причем сан и
лицо старца могли бы иметь нечто внушающее и примирительное.
Она была очень худа
лицом, желтая; чрезвычайно впалые щеки ее свидетельствовали с
первого раза о ее болезненном состоянии.
Но, во-первых, деток можно любить даже и вблизи, даже и грязных, даже дурных
лицом (мне, однако же, кажется, что детки никогда не бывают дурны
лицом).
Расставили нас, в двенадцати шагах друг от друга, ему
первый выстрел — стою я пред ним веселый, прямо
лицом к
лицу, глазом не смигну, любя на него гляжу, знаю, что сделаю.
И не для торжества убеждений каких-либо понадобились тогда чудеса Алеше (это-то уже вовсе нет), не для идеи какой-либо прежней, предвзятой, которая бы восторжествовала поскорей над другою, — о нет, совсем нет: тут во всем этом и прежде всего, на
первом месте, стояло пред ним
лицо, и только
лицо, —
лицо возлюбленного старца его,
лицо того праведника, которого он до такого обожания чтил.
Он был именно такого свойства ревнивец, что в разлуке с любимою женщиной тотчас же навыдумывал бог знает каких ужасов о том, что с нею делается и как она ему там «изменяет», но, прибежав к ней опять, потрясенный, убитый, уверенный уже безвозвратно, что она успела-таки ему изменить, с
первого же взгляда на ее
лицо, на смеющееся, веселое и ласковое
лицо этой женщины, — тотчас же возрождался духом, тотчас же терял всякое подозрение и с радостным стыдом бранил себя сам за ревность.
Таким образом, теперешняя минута была важная; во-первых, надо было себя в грязь
лицом не ударить, показать независимость: «А то подумает, что мне тринадцать лет, и примет меня за такого же мальчишку, как и эти.
Между бровями на лбу появилась небольшая вертикальная морщинка, придававшая милому
лицу ее вид сосредоточенной в себе задумчивости, почти даже суровой на
первый взгляд.
— Только одно, — сказал Алеша, прямо смотря ей в
лицо, — чтобы вы щадили себя и не показывали ничего на суде о том… — он несколько замялся, — что было между вами… во время самого
первого вашего знакомства… в том городе…
«Оставь мне, Господи, // Болезнь мою почетную, // По ней я дворянин!» // Не вашей подлой хворостью, // Не хрипотой, не грыжею — // Болезнью благородною, // Какая только водится // У
первых лиц в империи, // Я болен, мужичье!
На другой день, в 11 часов утра, Вронский выехал на станцию Петербургской железной дороги встречать мать, и
первое лицо, попавшееся ему на ступеньках большой лестницы, был Облонский, ожидавший с этим же поездом сестру.
Помещение политических состояло из двух маленьких камер, двери которых выходили в отгороженную часть коридора. Войдя в отгороженную часть коридора,
первое лицо, которое увидал Нехлюдов, был Симонсон с сосновым поленом в руке, сидевший в своей куртке на корточках перед дрожащей, втягиваемой жаром заслонкой растопившейся печи.
В условленный час переправился я через Рейн, и
первое лицо, встретившее меня на противоположном берегу, был самый тот мальчик, который приходил ко мне поутру. Он, по-видимому, ждал меня.
Неточные совпадения
На
первом месте — старый князь, // Седой, одетый в белое, //
Лицо перекошенное // И — разные глаза.
Он вышел, и на
лице его в
первый раз увидели глуповцы ту приветливую улыбку, о которой они тосковали.
Первая, которая замыслила похитить бразды глуповского правления, была Ираида Лукинишна Палеологова, бездетная вдова непреклонного характера, мужественного сложения, с
лицом темно-коричневого цвета, напоминавшим старопечатные изображения.
Но река продолжала свой говор, и в этом говоре слышалось что-то искушающее, почти зловещее. Казалось, эти звуки говорили:"Хитер, прохвост, твой бред, но есть и другой бред, который, пожалуй, похитрей твоего будет". Да; это был тоже бред, или, лучше сказать, тут встали
лицом к
лицу два бреда: один, созданный лично Угрюм-Бурчеевым, и другой, который врывался откуда-то со стороны и заявлял о совершенной своей независимости от
первого.
Она вспоминала его слова, выражение
лица его, напоминающее покорную лягавую собаку, в
первое время их связи.