Неточные совпадения
Но Григорий Васильевич не приходит-с, потому служу им теперь в комнатах один я-с — так они сами определили с
той самой минуты, как начали эту затею с Аграфеной Александровной, а на ночь так и я теперь, по ихнему распоряжению, удаляюсь и ночую
во флигеле, с
тем чтобы до полночи мне не
спать, а дежурить, вставать и двор обходить, и ждать, когда Аграфена Александровна придут-с, так как они вот уже несколько дней ее ждут, словно как помешанные.
Это была
та самая ночь, а может, и
тот самый час, когда Алеша,
упав на землю, «исступленно клялся любить ее
во веки веков».
Он мог очнуться и встать от глубокого сна (ибо он был только
во сне: после припадков падучей болезни всегда
нападает глубокий сон) именно в
то мгновение, когда старик Григорий, схватив за ногу на заборе убегающего подсудимого, завопил на всю окрестность: «Отцеубивец!» Крик-то этот необычайный, в тиши и
во мраке, и мог разбудить Смердякова, сон которого к
тому времени мог быть и не очень крепок: он, естественно, мог уже час
тому как начать просыпаться.
О, Алеша знал и еще одну ужасную причину ее теперешней муки, как ни скрывала она ее от него
во все эти дни после осуждения Мити; но ему почему-то было бы слишком больно, если б она до
того решилась
пасть ниц, что заговорила бы с ним сама, теперь, сейчас, и об этой причине.
Матвей снова размахнулся, но заступ увяз в чём-то, вырвался из его рук, тяжёлый удар в живот сорвал юношу с земли, он
упал во тьму и очнулся от боли — что-то тяжёлое топтало пальцы его руки.
Когда он еще только входил в низкую сводчатую дверь колокольни и сразу
попадал во тьму и сухой холод каменных переходов, он чувствовал себя отрешенным от всего, что составляло его жизнь, и готовым к восприятию чего-то великого, радостного и таинственного, чего нельзя передать словами.
Неточные совпадения
Сколько раз
во время своей восьмилетней счастливой жизни с женой, глядя на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: «как допустить до этого? как не развязать этого безобразного положения?» Но теперь, когда беда
пала на его голову, он не только не думал о
том, как развязать это положение, но вовсе не хотел знать его, не хотел знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно.
Но муж любил ее сердечно, // В ее затеи не входил, //
Во всем ей веровал беспечно, // А сам в халате ел и пил; // Покойно жизнь его катилась; // Под вечер иногда сходилась // Соседей добрая семья, // Нецеремонные друзья, // И потужить, и позлословить, // И посмеяться кой о чем. // Проходит время; между
тем // Прикажут Ольге чай готовить, // Там ужин, там и
спать пора, // И гости едут со двора.
Сие глубокое творенье // Завез кочующий купец // Однажды к ним в уединенье // И для Татьяны наконец // Его с разрозненной Мальвиной // Он уступил за три с полтиной, // В придачу взяв еще за них // Собранье басен площадных, // Грамматику, две Петриады, // Да Мармонтеля третий
том. // Мартын Задека стал потом // Любимец Тани… Он отрады //
Во всех печалях ей дарит // И безотлучно с нею
спит.
— Я не хочу
спать, мамаша, — ответишь ей, и неясные, но сладкие грезы наполняют воображение, здоровый детский сон смыкает веки, и через минуту забудешься и
спишь до
тех пор, пока не разбудят. Чувствуешь, бывало, впросонках, что чья-то нежная рука трогает тебя; по одному прикосновению узнаешь ее и еще
во сне невольно схватишь эту руку и крепко, крепко прижмешь ее к губам.
— Если хотите посмотреть Гришины вериги,
то пойдемте сейчас на мужской верх — Гриша
спит во второй комнате, — в чулане прекрасно можно сидеть, и мы всё увидим.