Вавилов остановился вовремя, смущенный едва не сказанным сравнением, и с боязнью взглянул на купеческого сына. Тот курил, весь был поглощен этим занятием. Скоро он ушел, пообещав на прощанье Вавилову разорить гнездо беспокойных людей. Вавилов смотрел ему вслед и вздыхал,
ощущая сильное желание крикнуть что-нибудь злое и обидное в спину этого человека, твердыми шагами поднимавшегося в гору по дороге, изрытой ямами, засоренной мусором.
Ропшин знал, что он может посягать на такое завладение и, укрепляясь в этой мысли, стал наконец в ней так тверд, что Глафира начала
ощущать сильное беспокойство по поводу его притязаний, пренебречь которыми обстоятельства ей решительно не позволяли.
Но уже в воздухе, изогнувшись телом, как падающая кошка, он меняет направление и попадает на площадку, одновременно
ощущая сильную боль в колене, которым обо что-то ударился, и слыша треск разрывающейся материи.
Неточные совпадения
Он не старался уяснить самому себе свою мысль, но он чувствовал, что ему хотелось удержать то блаженное время чем-нибудь более
сильным, нежели память; ему хотелось вновь осязать близость своей Марии,
ощутить ее теплоту и дыхание, и ему уже чудилось, как будто над ним…
Он протянул руку. Клим подал ему свою и
ощутил очень крепкое пожатие
сильных и жестких пальцев.
Считая неспособность к
сильным взрывам чувств основным достоинством интеллигента, Самгин все-таки
ощущал, что его антипатия к Безбедову разогревается до ненависти к нему, до острого желания ударить его чем-нибудь по багровому, вспотевшему лицу, по бешено вытаращенным глазам, накричать на Безбедова грубыми словами. Исполнить все это мешало Самгину чувство изумления перед тем, что такое унизительное, дикое желание могло возникнуть у него. А Безбедов неистощимо бушевал, хрипел, задыхаясь.
Удары грома были настолько
сильные, что можно было
ощущать, как вздрагивает атмосфера, и от этого сотрясения каждый раз дождь шел еще
сильнее.
Недоконченная сия речь столь же была выражения исполнена, как у Виргилия в «Энеиде» речь Эола к ветрам: «Я вас!»… и, сокращенной видом плети властновелительного гранодера, староста столь же живо
ощущал мощь десницы грозящего воина, как бунтующие ветры
ощущали над собою власть
сильной Эоловой остроги.