Неточные совпадения
— Поган есмь, а не свят. В кресла не сяду и не восхощу себе аки идолу поклонения! — загремел
отец Ферапонт. — Ныне людие веру святую губят. Покойник, святой-то ваш, —
обернулся он к толпе, указывая перстом на гроб, — чертей отвергал. Пурганцу от чертей давал. Вот они и развелись у вас, как пауки по углам. А днесь и сам провонял. В сем указание Господне великое видим.
— То-то и есть, что в уме… и в подлом уме, в таком же, как и вы, как и все эти… р-рожи! —
обернулся он вдруг на публику. — Убили
отца, а притворяются, что испугались, — проскрежетал он с яростным презрением. — Друг пред другом кривляются. Лгуны! Все желают смерти
отца. Один гад съедает другую гадину… Не будь отцеубийства — все бы они рассердились и разошлись злые… Зрелищ! «Хлеба и зрелищ!» Впрочем, ведь и я хорош! Есть у вас вода или нет, дайте напиться, Христа ради! — схватил он вдруг себя за голову.
Неточные совпадения
— А ведь действительно, Татьяна Павловна сказала мне новое, — твердо
обернулся я наконец к Версилову, — ведь действительно я настолько лакей, что никак не могу удовлетвориться только тем, что Версилов не отдал меня в сапожники; даже «права» не умилили меня, а подавай, дескать, мне всего Версилова, подавай мне
отца… вот чего потребовал — как же не лакей?
В другой раз, где-то в поясах сплошного лета, при безветрии, мы прохаживались с
отцом Аввакумом все по тем же шканцам. Вдруг ему вздумалось взобраться по трехступенной лесенке на площадку, с которой обыкновенно, стоя, командует вахтенный офицер.
Отец Аввакум обозрел море и потом,
обернувшись спиной к нему, вдруг… сел на эту самую площадку «отдохнуть», как он говаривал.
Мы остановились, сошли с роспусков, подошли близко к жнецам и жницам, и
отец мой сказал каким-то добрым голосом: «Бог на помощь!» Вдруг все оставили работу,
обернулись к нам лицом, низко поклонились, а некоторые крестьяне, постарше, поздоровались с
отцом и со мной.
— Ну, что, зуда, что, что? — частил,
обернувшись к нему,
отец Захария, между тем как прочие гости еще рассматривали затейливую работу резчика на иерейских посохах. — Литеры? А? литеры, баран ты этакой кучерявый? Где же здесь литеры?
Очутившись в нескольких шагах от
отца, он не выдержал и опять-таки
обернулся назад; но на этот раз глаза молодого парня не встретили уже знакомых мест: все исчезло за горою, темный хребет которой упирался в тусклое, серое без просвета небо…