Неточные совпадения
Последний
вопрос самый роковой, ибо
на него могу лишь
ответить: «Может быть, увидите сами из романа».
— О любопытнейшей их статье толкуем, — произнес иеромонах Иосиф, библиотекарь, обращаясь к старцу и указывая
на Ивана Федоровича. — Нового много выводят, да, кажется, идея-то о двух концах. По поводу
вопроса о церковно-общественном суде и обширности его права
ответили журнальною статьею одному духовному лицу, написавшему о
вопросе сем целую книгу…
— Простите великодушно за то, что заставил столько ждать. Но слуга Смердяков, посланный батюшкою,
на настойчивый мой
вопрос о времени,
ответил мне два раза самым решительным тоном, что назначено в час. Теперь я вдруг узнаю…
Появление Дмитрия Федоровича заняло не более каких-нибудь двух минут, и разговор не мог не возобновиться. Но
на этот раз
на настойчивый и почти раздражительный
вопрос отца Паисия Петр Александрович не почел нужным
ответить.
Он с видимым удовольствием обращался к Григорию,
отвечая, в сущности,
на одни лишь
вопросы Федора Павловича и очень хорошо понимая это, но нарочно делая вид, что
вопросы эти как будто задает ему Григорий.
«Уж третий день как не ночует, может, куда и выбыл», —
ответил старик
на усиленные
вопросы Алеши.
На горестный
вопрос отца Паисия, устремленный к Алеше: «Или и ты с маловерными?» — я, конечно, мог бы с твердостью
ответить за Алешу: «Нет, он не с маловерными».
На вопросы Мити
отвечал уклончиво: «Не знаю, ох не знаю, где же мне это знать», и т. д.
— Довольно, Дмитрий Федорович, довольно! — настойчиво прервала госпожа Хохлакова. —
Вопрос: едете вы
на прииски или нет, решились ли вы вполне,
отвечайте математически.
А Феня хоть и дико смотрела
на окровавленные руки его, но тоже с удивительною готовностью и поспешностью принялась
отвечать ему
на каждый
вопрос, даже как бы спеша выложить ему всю «правду правдинскую».
— Да, —
ответил машинально Митя, рассеянно посмотрел
на свои руки и тотчас забыл про них и про
вопрос Фени. Он опять погрузился в молчание. С тех пор как вбежал он, прошло уже минут двадцать. Давешний испуг его прошел, но, видимо, им уже овладела вполне какая-то новая непреклонная решимость. Он вдруг встал с места и задумчиво улыбнулся.
Впустили его во двор довольно скоро, но
на вопрос: почивает ли уже барыня или еще не ложилась — дворник не мог
ответить в точности, кроме того, что в эту пору обыкновенно ложатся.
На вопрос мой, откуда взял столько денег, он с точностью
ответил, что взял их сейчас пред тем от вас и что вы ссудили его суммою в три тысячи, чтоб ехать будто бы
на золотые прииски…
— Позвольте вас, милостивый государь, предупредить и еще раз вам напомнить, если вы только не знали того, — с особенным и весьма строгим внушением проговорил прокурор, — что вы имеете полное право не
отвечать на предлагаемые вам теперь
вопросы, а мы, обратно, никакого не имеем права вымогать у вас ответы, если вы сами уклоняетесь
отвечать по той или другой причине.
Митя точно и пространно изложил им все, что касалось знаков, изобретенных Федором Павловичем для Смердякова, рассказал, что именно означал каждый стук в окно, простучал даже эти знаки по столу и
на вопрос Николая Парфеновича: что, стало быть, и он, Митя, когда стучал старику в окно, то простучал именно тот знак, который означал: «Грушенька пришла», —
ответил с точностью, что именно точно так и простучал, что, дескать, «Грушенька пришла».
— Вы обо всем нас можете спрашивать, — с холодным и строгим видом
ответил прокурор, — обо всем, что касается фактической стороны дела, а мы, повторяю это, даже обязаны удовлетворять вас
на каждый
вопрос. Мы нашли слугу Смердякова, о котором вы спрашиваете, лежащим без памяти
на своей постеле в чрезвычайно сильном, может быть, в десятый раз сряду повторявшемся припадке падучей болезни. Медик, бывший с нами, освидетельствовав больного, сказал даже нам, что он не доживет, может быть, и до утра.
На вопрос прокурора: где же бы он взял остальные две тысячи триста, чтоб отдать завтра пану, коли сам утверждает, что у него было всего только полторы тысячи, а между тем заверял пана своим честным словом, Митя твердо
ответил, что хотел предложить «полячишке» назавтра не деньги, а формальный акт
на права свои по имению Чермашне, те самые права, которые предлагал Самсонову и Хохлаковой.
На прямой
вопрос Николая Парфеновича: не заметил ли он, сколько же именно денег было в руках у Дмитрия Федоровича, так как он ближе всех мог видеть у него в руках деньги, когда получал от него взаймы, — Максимов самым решительным образом
ответил, что денег было «двадцать тысяч-с».
И действительно, Коля задал ему раз
вопрос: «Кто основал Трою?» —
на что Дарданелов
отвечал лишь вообще про народы, их движения и переселения, про глубину времен, про баснословие, но
на то, кто именно основал Трою, то есть какие именно лица,
ответить не мог, и даже
вопрос нашел почему-то праздным и несостоятельным.
Доктор Герценштубе и встретившийся Ивану Федоровичу в больнице врач Варвинский
на настойчивые
вопросы Ивана Федоровича твердо
отвечали, что падучая болезнь Смердякова несомненна, и даже удивились
вопросу: «Не притворялся ли он в день катастрофы?» Они дали ему понять, что припадок этот был даже необыкновенный, продолжался и повторялся несколько дней, так что жизнь пациента была в решительной опасности, и что только теперь, после принятых мер, можно уже сказать утвердительно, что больной останется в живых, хотя очень возможно (прибавил доктор Герценштубе), что рассудок его останется отчасти расстроен «если не
на всю жизнь, то
на довольно продолжительное время».
На вопрос Алеши: «Заявила ль она кому следует?» —
ответила, что никому не заявляла, а «прямо бросилась к вам к первому и всю дорогу бежала бегом».
Председатель снова обратился к нему с кратким, но назидательным увещанием
отвечать лишь
на вопросы, а не вдаваться в посторонние и исступленные восклицания.
Отвечая на известные
вопросы насчет Грушеньки, он, увлеченный своим успехом, который, конечно, уже сам сознавал, и тою высотой благородства,
на которую воспарил, позволил себе выразиться об Аграфене Александровне несколько презрительно, как о «содержанке купца Самсонова».
— Это пустое… — бормотал Ракитин, — я не могу
на этакие
вопросы отвечать… Я, конечно, отдам.
Митю, конечно, опять образумили за неистовство выражений, но господин Ракитин был докончен. Не повезло и свидетельству штабс-капитана Снегирева, но уже совсем от другой причины. Он предстал весь изорванный, в грязной одежде, в грязных сапогах, и, несмотря
на все предосторожности и предварительную «экспертизу», вдруг оказался совсем пьяненьким.
На вопросы об обиде, нанесенной ему Митей, вдруг отказался
отвечать.
Отвечая по одному
вопросу, он очертил характер брата как человека, может быть и неистового, и увлеченного страстями, но тоже и благородного, гордого и великодушного, готового даже
на жертву, если б от него потребовали.
Про соперничество же двух «особ», как выразился прокурор, то есть Грушеньки и Кати,
отвечал уклончиво и даже
на один или два
вопроса совсем не пожелал
отвечать.
—
На предварительном следствии я
отвечал лишь
на вопросы, — тихо и спокойно проговорил Алеша, — а не шел сам с обвинением
на Смердякова.
Но начал спрашивать и Фетюкович.
На вопрос о том: когда именно подсудимый говорил ему, Алеше, о своей ненависти к отцу и о том, что он мог бы убить его, и что слышал ли он это от него, например, при последнем свидании пред катастрофой, Алеша,
отвечая, вдруг как бы вздрогнул, как бы нечто только теперь припомнив и сообразив...
Председатель, впрочем весьма вежливо, напомнил ей, что надо
отвечать прямо
на вопросы, не вдаваясь в излишние подробности.
Ему стали предлагать
вопросы. Он
отвечал совсем как-то нехотя, как-то усиленно кратко, с каким-то даже отвращением, все более и более нараставшим, хотя, впрочем,
отвечал все-таки толково.
На многое отговорился незнанием. Про счеты отца с Дмитрием Федоровичем ничего не знал. «И не занимался этим», — произнес он. Об угрозах убить отца слышал от подсудимого. Про деньги в пакете слышал от Смердякова…
Я уже не говорю про медицину; наука, дескать, лжет, наука ошибается, доктора не сумели отличить истины от притворства, — пусть, пусть, но
ответьте же мне, однако,
на вопрос: для чего ему было притворяться?
Ему по-казенному
отвечают на эти
вопросы: „Он родил тебя, и ты кровь его, а потому ты и должен любить его“.