Неточные совпадения
Впрочем, я даже рад тому, что роман мой разбился сам
собою на два рассказа «при существенном единстве целого»: познакомившись с первым рассказом, читатель уже сам
определит: стоит ли ему приниматься за второй?
Но одни побои не испугали бы Федора Павловича: бывали высшие случаи, и даже очень тонкие и сложные, когда Федор Павлович и сам бы не в состоянии, пожалуй, был
определить ту необычайную потребность в верном и близком человеке, которую он моментально и непостижимо вдруг иногда начинал ощущать в
себе.
Насчет же того особого пункта, остался ли что-нибудь должен Федор Павлович Мите при расчете по имению — даже сам Ракитин не мог ничего указать и отделался лишь общими местами презрительного характера: «кто, дескать, мог бы разобрать из них виноватого и сосчитать, кто кому остался должен при бестолковой карамазовщине, в которой никто
себя не мог ни понять, ни
определить?» Всю трагедию судимого преступления он изобразил как продукт застарелых нравов крепостного права и погруженной в беспорядок России, страдающей без соответственных учреждений.
Талантливый молодой человек, взявший на
себя описать настоящее дело, — все тот же господин Ракитин, о котором я уже упоминал, — в нескольких сжатых и характерных фразах
определяет характер этой героини: „Раннее разочарование, ранний обман и падение, измена обольстителя-жениха, ее бросившего, затем бедность, проклятие честной семьи и, наконец, покровительство одного богатого старика, которого она, впрочем, сама считает и теперь своим благодетелем.
Я твердо был убежден, что душа его уже многократно созерцала роковой момент впереди, но лишь созерцала, представляла его
себе лишь в возможности, но еще не
определяла ни срока исполнения, ни обстоятельств.
Рядом с Климом Ивановичем покачивался на стуле длинный, тощий, гениально растрепанный литератор Орлов, «последний классик народничества», как он сам
определил себя в анкете «Биржевых ведомостей». Глуховатым баском, поглаживая ладонью свое колено и дирижируя папиросой, он рассказывал молодой, скромно одетой и некрасивой актрисе на комические роли:
Неточные совпадения
Почему он молчал? потому ли, что считал непонимание глуповцев не более как уловкой, скрывавшей за
собой упорное противодействие, или потому, что хотел сделать обывателям сюрприз, — достоверно
определить нельзя.
— Вы не можете представить
себе, что такое письма солдат в деревню, письма деревни на фронт, — говорил он вполголоса, как бы сообщая секрет. Слушал его профессор-зоолог, угрюмый человек, смотревший на Елену хмурясь и с явным недоумением, точно он затруднялся
определить ее место среди животных. Были еще двое знакомых Самгину — лысый, чистенький старичок, с орденом и длинной поповской фамилией, и пышная томная дама, актриса театра Суворина.
Незаметно для
себя, в какой-то момент, он раз навсегда
определил ценность этих щеголеватых ‹мыслей› словами:
— Ага, — сказал Самгин и отошел прочь, опасаясь, что скажет еще что-нибудь неловкое. Он чувствовал
себя нехорошо, — было физически неприятно, точно он заболевал, как месяца два тому назад, когда врач
определил у него избыток кислот в желудке.
— Суббота для человека, а не человек для субботы, — говорил он. — Каждый свободен жертвовать или не жертвовать
собой. Если даже допустить, что сознание определяется бытием, — это еще не
определяет, что сознание согласуется с волею.