Неточные совпадения
Петр Александрович Миусов, человек насчет денег и буржуазной честности весьма щекотливый, раз, впоследствии, приглядевшись к Алексею,
произнес о нем следующий афоризм: «Вот,
может быть, единственный человек в мире, которого оставьте вы вдруг одного и без денег на площади незнакомого в миллион жителей города, и он ни за что
не погибнет и
не умрет с голоду и холоду, потому что его мигом накормят, мигом пристроят, а если
не пристроят, то он сам мигом пристроится, и это
не будет стоить ему никаких усилий и никакого унижения, а пристроившему никакой тягости, а,
может быть, напротив, почтут за удовольствие».
Вероятнее всего, что нет, а уверовал он лишь единственно потому, что желал уверовать и,
может быть, уже веровал вполне, в тайнике существа своего, даже еще тогда, когда
произносил: «
Не поверю, пока
не увижу».
— Изыди, отче! — повелительно
произнес отец Паисий, —
не человеки судят, а Бог.
Может, здесь «указание» видим такое, коего
не в силах понять ни ты, ни я и никто. Изыди, отче, и стадо
не возмущай! — повторил он настойчиво.
— Дверь стояла отпертою, и убийца вашего родителя несомненно вошел в эту дверь и, совершив убийство, этою же дверью и вышел, — как бы отчеканивая, медленно и раздельно
произнес прокурор. — Это нам совершенно ясно. Убийство произошло, очевидно, в комнате, а
не через окно, что положительно ясно из произведенного акта осмотра, из положения тела и по всему. Сомнений в этом обстоятельстве
не может быть никаких.
— Настя, какая ты дура, —
произнес он наконец твердо и
не горячась, — какой же
может быть у Катерины ребеночек, когда она
не замужем?
—
Не от меня теперь за-ви-сит, — нетерпеливо проговорил доктор, — и, однако же, гм, — приостановился он вдруг, — если б вы, например,
могли… на-пра-вить… вашего пациента… сейчас и нимало
не медля (слова «сейчас и нимало
не медля» доктор
произнес не то что строго, а почти гневно, так что штабс-капитан даже вздрогнул) в Си-ра-ку-зы, то… вследствие новых бла-го-приятных кли-ма-ти-ческих условий…
могло бы,
может быть, произойти…
—
Не могу я тут поступить как надо, разорвать и ей прямо сказать! — раздражительно
произнес Иван. — Надо подождать, пока скажут приговор убийце. Если я разорву с ней теперь, она из мщения ко мне завтра же погубит этого негодяя на суде, потому что его ненавидит и знает, что ненавидит. Тут все ложь, ложь на лжи! Теперь же, пока я с ней
не разорвал, она все еще надеется и
не станет губить этого изверга, зная, как я хочу вытащить его из беды. И когда только придет этот проклятый приговор!
— А то самое я тогда разумел и для того я тогда это
произносил, что вы, знамши наперед про это убивство родного родителя вашего, в жертву его тогда оставили, и чтобы
не заключили после сего люди чего дурного об ваших чувствах, а
может, и об чем ином прочем, — вот что тогда обещался я начальству
не объявлять.
В этом месте защитника прервал довольно сильный аплодисмент. В самом деле, последние слова свои он
произнес с такою искренне прозвучавшею нотой, что все почувствовали, что,
может быть, действительно ему есть что сказать и что то, что он скажет сейчас, есть и самое важное. Но председатель, заслышав аплодисмент, громко пригрозил «очистить» залу суда, если еще раз повторится «подобный случай». Все затихло, и Фетюкович начал каким-то новым, проникновенным голосом, совсем
не тем, которым говорил до сих пор.
Но в своей горячей речи уважаемый мой противник (и противник еще прежде, чем я
произнес мое первое слово), мой противник несколько раз воскликнул: „Нет, я никому
не дам защищать подсудимого, я
не уступлю его защиту защитнику, приехавшему из Петербурга, — я обвинитель, я и защитник!“ Вот что он несколько раз воскликнул и, однако же, забыл упомянуть, что если страшный подсудимый целые двадцать три года столь благодарен был всего только за один фунт орехов, полученных от единственного человека, приласкавшего его ребенком в родительском доме, то, обратно,
не мог же ведь такой человек и
не помнить, все эти двадцать три года, как он бегал босой у отца „на заднем дворе, без сапожек, и в панталончиках на одной пуговке“, по выражению человеколюбивого доктора Герценштубе.
Долго бессмысленно смотрел я в книгу диалогов, но от слез, набиравшихся мне в глаза при мысли о предстоящей разлуке, не мог читать; когда же пришло время говорить их Карлу Иванычу, который, зажмурившись, слушал меня (это был дурной признак), именно на том месте, где один говорит: «Wo kommen Sie her?», [Откуда вы идете? (нем.)] а другой отвечает: «Ich komme vom Kaffe-Hause», [Я иду из кофейни (нем.).] — я не мог более удерживать слез и от рыданий
не мог произнести: «Haben Sie die Zeitung nicht gelesen?» [Вы не читали газеты? (нем.)]
Неточные совпадения
Какой-то начетчик запел на реках вавилонских [«На реках вавилонских» — по библейскому преданию, песнь древних евреев.] и, заплакав,
не мог кончить; кто-то
произнес имя стрельчихи Домашки, но отклика ниоткуда
не последовало.
Когда она проснулась на другое утро, первое, что представилось ей, были слова, которые она сказала мужу, и слова эти ей показались так ужасны, что она
не могла понять теперь, как она
могла решиться
произнести эти странные грубые слова, и
не могла представить себе того, что из этого выйдет.
— Да вот что хотите, я
не могла. Граф Алексей Кириллыч очень поощрял меня — (
произнося слова граф Алексей Кириллыч, она просительно-робко взглянула на Левина, и он невольно отвечал ей почтительным и утвердительным взглядом) — поощрял меня заняться школой в деревне. Я ходила несколько раз. Они очень милы, но я
не могла привязаться к этому делу. Вы говорите — энергию. Энергия основана на любви. А любовь неоткуда взять, приказать нельзя. Вот я полюбила эту девочку, сама
не знаю зачем.
— Признаюсь, я тоже, —
произнес Чичиков, —
не могу понять, если позволите так заметить,
не могу понять, как при такой наружности, как ваша, скучать. Конечно,
могут быть причины другие: недостача денег, притесненья от каких-нибудь злоумышленников, как есть иногда такие, которые готовы покуситься даже на самую жизнь.
— Сладки мне ваши речи, досточтимый мною Константин Федорович, —
произнес Чичиков. —
Могу сказать, что
не встречал во всей России человека, подобного вам по уму.