Неточные совпадения
Выходя из монастыря и обдумывая все эти внезапные слова, Алеша вдруг понял, что в этом строгом и суровом доселе к нему
монахе он встречает теперь нового неожиданного друга и горячо любящего его нового руководителя, — точно как бы старец Зосима завещал ему его умирая.
Как только я это сказал, расхохотались все до единого: «Да ты б с самого начала уведомил, ну теперь все и объясняется,
монаха судить нельзя», — смеются, не унимаются, да и не насмешливо вовсе, а ласково так смеются, весело, полюбили меня вдруг все, даже самые ярые обвинители, и потом весь-то этот месяц, пока отставка не
вышла, точно на руках меня носят: «Ах ты,
монах», — говорят.
Это очень интриговало меня; я поминутно обращал взгляды на коляску, до того, что августинский
монах вышел из терпения и поклонился мне, полагая, вероятно, по моим вопросительным и настойчивым взглядам, что я добивался поклона. Мне стало совестно, и я уже не взглянул ни разу на коляску и не знаю, где и как она отстала от нас.
Монахи тоже заплакали и с участием стали расспрашивать, зачем он плачет, отчего лицо его так угрюмо, но он не сказал ни слова и заперся в своей келье. Семь дней сидел он у себя, ничего не ел, не пил, не играл на органе и плакал. На стук в его дверь и на просьбы
монахов выйти и поделиться с ними своею печалью он отвечал глубоким молчанием.
Неточные совпадения
Когда тело покойника явилось перед монастырскими воротами, они отворились, и
вышел Мелхиседек со всеми
монахами встретить тихим, грустным пением бедный гроб страдальца и проводить до могилы. Недалеко от могилы Вадима покоится другой прах, дорогой нам, прах Веневитинова с надписью: «Как знал он жизнь, как мало жил!» Много знал и Вадим жизнь!
— Да так уж, знал. Раньше он был обыкновенным светским человеком, дворянином, а уж потом стал
монахом. Он многое видел в своей жизни. Потом он опять
вышел из
монахов. Да, впрочем, здесь впереди книжки все о нем подробно написано.
Когда Павел
вышел из часовни,
монах тоже
вышел вслед за ним в, к удивлению Павла, надел на голову не клобук, не послушническую шапку, а простую поношенную фуражку.
Чего жесточе удара было для меня, когда я во дни оны услышал, что вы, немилосердная,
выходите замуж: я выдержал нервную горячку, чуть не умер, чуть в
монахи не ушел, но сначала порассеял меня мой незаменимый приятель Неведомов, хватил потом своим обаянием университет, и я поднялся на лапки.
Когда на эти бойницы
выходили монахи и отбивались от неприятелей, тогда я понимаю, что всякому человеку можно было прятаться в этих стенах; теперь же, когда это стало каким-то эстетическим времяпровождением нескольких любителей или ленивцев…