Неточные совпадения
—
Нет,
нет, я шучу, извини. У меня совсем другое
на уме. Позволь, однако: кто бы тебе мог такие подробности сообщить,
и от кого бы ты мог о них слышать. Ты не мог ведь быть у Катерины Ивановны лично, когда он про тебя говорил?
«Брак? Что это… брак… — неслось, как вихрь, в
уме Алеши, — у ней тоже счастье… поехала
на пир…
Нет, она не взяла ножа, не взяла ножа… Это было только „жалкое“ слово… Ну… жалкие слова надо прощать, непременно. Жалкие слова тешат душу… без них горе было бы слишком тяжело у людей. Ракитин ушел в переулок. Пока Ракитин будет думать о своих обидах, он будет всегда уходить в переулок… А дорога… дорога-то большая, прямая, светлая, хрустальная,
и солнце в конце ее… А?.. что читают?»
— Глупо, глупо! — восклицал Митя, —
и… как это все бесчестно! — прибавил он вдруг почему-то. У него страшно начала болеть голова: «Бросить разве? Уехать совсем, — мелькнуло в
уме его. —
Нет уж, до утра. Вот нарочно же останусь, нарочно! Зачем же я
и приехал после того? Да
и уехать не
на чем, как теперь отсюда уедешь, о, бессмыслица!»
— А вы
и не знали! — подмигнул ему Митя, насмешливо
и злобно улыбнувшись. — А что, коль не скажу? От кого тогда узнать? Знали ведь о знаках-то покойник, я да Смердяков, вот
и все, да еще небо знало, да оно ведь вам не скажет. А фактик-то любопытный, черт знает что
на нем можно соорудить, ха-ха! Утешьтесь, господа, открою, глупости у вас
на уме. Не знаете вы, с кем имеете дело! Вы имеете дело с таким подсудимым, который сам
на себя показывает, во вред себе показывает! Да-с, ибо я рыцарь чести, а вы —
нет!
— Ах
нет, есть люди глубоко чувствующие, но как-то придавленные. Шутовство у них вроде злобной иронии
на тех, которым в глаза они не смеют сказать правды от долговременной унизительной робости пред ними. Поверьте, Красоткин, что такое шутовство чрезвычайно иногда трагично. У него все теперь, все
на земле совокупилось в Илюше,
и умри Илюша, он или с
ума сойдет с горя, или лишит себя жизни. Я почти убежден в этом, когда теперь
на него смотрю!
— То-то
и есть, что в
уме…
и в подлом
уме, в таком же, как
и вы, как
и все эти… р-рожи! — обернулся он вдруг
на публику. — Убили отца, а притворяются, что испугались, — проскрежетал он с яростным презрением. — Друг пред другом кривляются. Лгуны! Все желают смерти отца. Один гад съедает другую гадину… Не будь отцеубийства — все бы они рассердились
и разошлись злые… Зрелищ! «Хлеба
и зрелищ!» Впрочем, ведь
и я хорош! Есть у вас вода или
нет, дайте напиться, Христа ради! — схватил он вдруг себя за голову.
Обозначив в порядке все, что известно было судебному следствию об имущественных спорах
и семейных отношениях отца с сыном,
и еще,
и еще раз выведя заключение, что, по известным данным,
нет ни малейшей возможности определить в этом вопросе о дележе наследства, кто кого обсчитал или кто
на кого насчитал, Ипполит Кириллович по поводу этих трех тысяч рублей, засевших в
уме Мити как неподвижная идея, упомянул об медицинской экспертизе.
— Ну еще бы же
нет, еще бы не трудно! Алеша, я
на этом с
ума сойду. Груша
на меня все смотрит. Понимает. Боже, Господи, смири меня: чего требую? Катю требую! Смыслю ли, чего требую? Безудерж карамазовский, нечестивый!
Нет, к страданию я не способен! Подлец,
и все сказано!
— Ах-ах-ах! да, никак, ты на меня обиделась, сударка! — воскликнула она, — и не думай уезжать — не пущу! ведь я, мой друг, ежели и сказала что, так спроста!.. Так вот… Проста я, куда как проста нынче стала! Иногда чего
и на уме нет, а я все говорю, все говорю! Изволь-ка, изволь-ка в горницы идти — без хлеба-соли не отпущу, и не думай! А ты, малец, — обратилась она ко мне, — погуляй, ягодок в огороде пощипли, покуда мы с маменькой побеседуем! Ах, родные мои! ах, благодетели! сколько лет, сколько зим!
Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я —
нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из
ума!.. Тридцать лет живу
на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох
и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал
на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего
и говорить про губернаторов…
Нет, уж извини, но я считаю аристократом себя
и людей подобных мне, которые в прошедшем могут указать
на три-четыре честные поколения семей, находившихся
на высшей степени образования (дарованье
и ум — это другое дело),
и которые никогда ни перед кем не подличали, никогда ни в ком не нуждались, как жили мой отец, мой дед.
А уж куды бывает метко все то, что вышло из глубины Руси, где
нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных племен, а всё сам-самородок, живой
и бойкий русский
ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт
на вечную носку,
и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы, — одной чертой обрисован ты с ног до головы!
И снова, преданный безделью, // Томясь душевной пустотой, // Уселся он — с похвальной целью // Себе присвоить
ум чужой; // Отрядом книг уставил полку, // Читал, читал, а всё без толку: // Там скука, там обман иль бред; // В том совести, в том смысла
нет; //
На всех различные вериги; //
И устарела старина, //
И старым бредит новизна. // Как женщин, он оставил книги, //
И полку, с пыльной их семьей, // Задернул траурной тафтой.
Сомненья
нет: увы! Евгений // В Татьяну, как дитя, влюблен; // В тоске любовных помышлений //
И день
и ночь проводит он. //
Ума не внемля строгим пеням, // К ее крыльцу, стеклянным сеням // Он подъезжает каждый день; // За ней он гонится, как тень; // Он счастлив, если ей накинет // Боа пушистый
на плечо, // Или коснется горячо // Ее руки, или раздвинет // Пред нею пестрый полк ливрей, // Или платок подымет ей.