Неточные совпадения
Заранее скажу мое полное мнение: был он просто ранний человеколюбец, и если ударился на монастырскую
дорогу, то потому только, что в то время она одна поразила его и представила ему, так сказать, идеал исхода рвавшейся из мрака мирской злобы к свету любви
души его.
Всего вероятнее, что он тогда и сам не знал и не смог бы ни за что объяснить: что именно такое как бы поднялось вдруг из его
души и неотразимо повлекло его на какую-то новую, неведомую, но неизбежную уже
дорогу.
Просто повторю, что сказал уже выше: вступил он на эту
дорогу потому только, что в то время она одна поразила его и представила ему разом весь идеал исхода рвавшейся из мрака к свету
души его.
Во многих случаях, казалось бы, и у нас то же; но в том и дело, что, кроме установленных судов, есть у нас, сверх того, еще и церковь, которая никогда не теряет общения с преступником, как с милым и все еще
дорогим сыном своим, а сверх того, есть и сохраняется, хотя бы даже только мысленно, и суд церкви, теперь хотя и не деятельный, но все же живущий для будущего, хотя бы в мечте, да и преступником самим несомненно, инстинктом
души его, признаваемый.
«Брак? Что это… брак… — неслось, как вихрь, в уме Алеши, — у ней тоже счастье… поехала на пир… Нет, она не взяла ножа, не взяла ножа… Это было только „жалкое“ слово… Ну… жалкие слова надо прощать, непременно. Жалкие слова тешат
душу… без них горе было бы слишком тяжело у людей. Ракитин ушел в переулок. Пока Ракитин будет думать о своих обидах, он будет всегда уходить в переулок… А
дорога… дорога-то большая, прямая, светлая, хрустальная, и солнце в конце ее… А?.. что читают?»
— Нет, за всех, за всех ты один, вот теперь, сейчас, здесь, на
дороге, простишь меня за всех? Говори,
душа простолюдина!
Вообразите, например, он претендует (вчера всю
дорогу спорил), что Гоголь в «Мертвых
душах» это про него сочинил.
Ехала я сюда с Тимофеем и все-то думала, всю
дорогу думала: «Как встречу его, что-то скажу, как глядеть-то мы друг на друга будем?..» Вся
душа замирала, и вот он меня тут точно из шайки помоями окатил.
Ну, так вот этот осужденный на квадриллион постоял, посмотрел и лег поперек
дороги: «Не хочу идти, из принципа не пойду!» Возьми
душу русского просвещенного атеиста и смешай с
душой пророка Ионы, будировавшего во чреве китове три дня и три ночи, — вот тебе характер этого улегшегося на
дороге мыслителя.
Неточные совпадения
Левину самому хотелось зайти в эти местечки, но местечки были от дома близкие, он всегда мог взять их, и местечки были маленькие, — троим негде стрелять. И потому он кривил
душой, говоря, что едва ли есть что. Поравнявшись с маленьким болотцем, Левин хотел проехать мимо, но опытный охотничий глаз Степана Аркадьича тотчас же рассмотрел видную с
дороги мочежину.
Только уж потом он вспомнил тишину ее дыханья и понял всё, что происходило в ее
дорогой, милой
душе в то время, как она, не шевелясь, в ожидании величайшего события в жизни женщины, лежала подле него.
Ему было девять лет, он был ребенок; но
душу свою он знал, она была
дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа любви никого не пускал в свою
душу. Воспитатели его жаловались, что он не хотел учиться, а
душа его была переполнена жаждой познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а не у учителей. Та вода, которую отец и педагог ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
Окончив курсы в гимназии и университете с медалями, Алексей Александрович с помощью дяди тотчас стал на видную служебную
дорогу и с той поры исключительно отдался служебному честолюбию. Ни в гимназии, ни в университете, ни после на службе Алексей Александрович не завязал ни с кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему по
душе человек, но он служил по министерству иностранных дел, жил всегда за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Оставшись одна, Долли помолилась Богу и легла в постель. Ей всею
душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставить думать о ней. Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее мир показался ей теперь так
дорог и мил, что она ни за что не хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.