Неточные совпадения
— Обвиняют в том, что я детские
деньги за сапог спрятал и взял баш на баш; но позвольте, разве не
существует суда?
Напротив, повторяю это, если б он промолчал хоть только об
деньгах, а потом убил и присвоил эти
деньги себе, то никто бы никогда в целом мире не мог обвинить его по крайней мере в убийстве для грабежа, ибо
денег этих ведь никто, кроме него, не видал, никто не знал, что они
существуют в доме.
Ну будь это, например, Смердяков, убивающий для грабежа, — да он бы просто унес весь пакет с собой, вовсе не трудясь распечатывать над трупом жертвы своей; так как знал наверно, что в пакете есть
деньги — ведь при нем же их вкладывали и запечатывали, — а ведь унеси он пакет совсем, и тогда становится неизвестным,
существовало ли ограбление?
„Ведь унеси он этот пакет с собою, то никто бы и не узнал в целом мире, что был и
существовал пакет, а в нем
деньги, и что, стало быть,
деньги были ограблены подсудимым“.
Ограблены, дескать,
деньги, именно три тысячи — а
существовали ли они в самом деле — этого никто не знает.
Достал ли подсудимый пакет под подушкой, нашел ли
деньги,
существовали ли они даже?
О! я не противоречу себе:
деньги могли быть и
существовать.
Неточные совпадения
«Если
существуют деньги для нападения — должны быть
деньги для самозащиты. Рабочие Германии, в лице их партии, — крупные собственники».
Очень возможно, что действительно воровства не
существовало, но всякий брал без счета, сколько нужно или сколько хотел. Особенно одолевали дворовые, которые плодились как грибы и все, за исключением одиночек, состояли на месячине. К концу года оставалась в амбарах самая малость, которую почти задаром продавали местным прасолам, так что
деньги считались в доме редкостью.
Такая навязчивость входила в круг их негласных обязанностей. Между девушками
существовало даже какое-то вздорное, детское, странное соревнование в умении «высадить гостя из
денег», — странное потому, что они не получали от этого никакого барыша, кроме разве некоторого благоволения экономки или одобрительного слова хозяйки. Но в их мелочной, однообразной, привычно-праздной жизни было вообще много полуребяческой, полуистерической игры.
— Да-с, но паспорт его не убит и
существует, и которого, однако, при освидетельствовании трупа, так же, как и
денег, не нашли… Неужели же тебе и теперь не ясно?
Разговор затем на несколько минут приостановился; в Ченцове тоже происходила борьба: взять
деньги ему казалось на этот раз подло, а не взять — значило лишить себя возможности
существовать так, как он привык
существовать. С ним, впрочем, постоянно встречалось в жизни нечто подобное. Всякий раз, делая что-нибудь, по его мнению, неладное, Ченцов чувствовал к себе отвращение и в то же время всегда выбирал это неладное.