Неточные совпадения
«Она сама, низкая, виновата», —
говорил он утвердительно, а обидчиком был не кто иной, как «Карп с винтом» (так назывался один известный тогда
городу страшный арестант, к тому времени бежавший из губернского острога и
в нашем
городе тайком проживавший).
— Слышала, знаю, о, как я желаю с вами
говорить! С вами или с кем-нибудь обо всем этом. Нет, с вами, с вами! И как жаль, что мне никак нельзя его видеть! Весь
город возбужден, все
в ожидании. Но теперь… знаете ли, что у нас теперь сидит Катерина Ивановна?
— «Папа,
говорит, я разбогатею, я
в офицеры пойду и всех разобью, меня царь наградит, я приеду, и тогда никто не посмеет…» Потом помолчал да и
говорит — губенки-то у него всё по-прежнему вздрагивают: «Папа,
говорит, какой это нехороший
город наш, папа!» — «Да,
говорю, Илюшечка, не очень-таки хорош наш
город».
— «Папа, переедем
в другой
город,
в хороший,
говорит,
город, где про нас и не знают».
У него все время, пока он тогда
говорил, голос был такой слабый, ослабленный, и
говорил он так скоро-скоро, все как-то хихикал таким смешком, или уже плакал… право, он плакал, до того он был
в восхищении… и про дочерей своих
говорил… и про место, что ему
в другом
городе дадут…
Даже
в городе много
говорили о его кончине.
И что же, не только супруга, но и все
в городе накинулись на меня и меня обвинили: «Это все вы», —
говорят.
К утру чуть не весь
город говорил о событии, и множество граждан потекло
в монастырь.
Во всем
городе потом
говорили, что он тогда, укатив с Грушенькой
в Мокрое, «просадил
в одну ночь и следующий за тем день три тысячи разом и воротился с кутежа без гроша,
в чем мать родила».
— Да сказывал Тимофей, все господа: из
города двое, кто таковы — не знаю, только сказывал Тимофей, двое из здешних господ, да тех двое, будто бы приезжих, а может, и еще кто есть, не спросил я его толково.
В карты,
говорил, стали играть.
— Из
города эти, двое господ… Из Черней возвращались, да и остались. Один-то, молодой, надоть быть родственник господину Миусову, вот только как звать забыл… а другого, надо полагать, вы тоже знаете: помещик Максимов, на богомолье,
говорит, заехал
в монастырь ваш там, да вот с родственником этим молодым господина Миусова и ездит…
— Правда,
говорил, всему
городу говорил, и весь
город говорил, и все так считали, и здесь,
в Мокром, так же все считали, что три тысячи. Только все-таки я прокутил не три, а полторы тысячи, а другие полторы зашил
в ладонку; вот как дело было, господа, вот откуда эти вчерашние деньги…
Митя заметил было сгоряча, что не
говорил, что наверно отдаст завтра
в городе, но пан Врублевский подтвердил показание, да и сам Митя, подумав с минуту, нахмуренно согласился, что, должно быть, так и было, как паны
говорят, что он был тогда разгорячен, а потому действительно мог так сказать.
Со злобным смешком
говорили потом во всем
городе, что рассказ, может быть, не совсем был точен, именно
в том месте, где офицер отпустил от себя девицу «будто бы только с почтительным поклоном».
В тот вечер, когда было написано это письмо, напившись
в трактире «Столичный
город», он, против обыкновения, был молчалив, не играл на биллиарде, сидел
в стороне, ни с кем не
говорил и лишь согнал с места одного здешнего купеческого приказчика, но это уже почти бессознательно, по привычке к ссоре, без которой, войдя
в трактир, он уже не мог обойтись.
Про то, как она живет с ним, конечно,
говорят в городе, знают, что он игрок, но думают, должно быть, что она до сих пор влюблена в него; жалеют, пожалуй, или называют «дурой».
Неточные совпадения
Говорили, что новый градоначальник совсем даже не градоначальник, а оборотень, присланный
в Глупов по легкомыслию; что он по ночам,
в виде ненасытного упыря, парит над
городом и сосет у сонных обывателей кровь.
В 1798 году уже собраны были скоровоспалительные материалы для сожжения всего
города, как вдруг Бородавкина не стало…"Всех расточил он, —
говорит по этому случаю летописец, — так, что даже попов для напутствия его не оказалось.
Напоминанием об опасном хождении, —
говорит он, — жители
города Глупова нимало потревожены не были, ибо и до того, по самой своей природе, великую к таковому хождению способность имели и повсеминутно
в оном упражнялись.
А поелику навоз производить стало всякому вольно, то и хлеба уродилось столько, что, кроме продажи, осталось даже на собственное употребление:"Не то что
в других
городах, — с горечью
говорит летописец, — где железные дороги [О железных дорогах тогда и помину не было; но это один из тех безвредных анахронизмов, каких очень много встречается
в «Летописи».
— «Да, шаловлив, шаловлив, —
говорил обыкновенно на это отец, — да ведь как быть: драться с ним поздно, да и меня же все обвинят
в жестокости; а человек он честолюбивый, укори его при другом-третьем, он уймется, да ведь гласность-то — вот беда!
город узнает, назовет его совсем собакой.