Неточные совпадения
— Не пьяный он бы мне не написал, но посмотрите, там все описано вперед, все точь-в-точь, как он потом убил, вся
программа!
Точь-в-точь по этой
программе и совершилось, и совершилось не кем другим, как ее составителем.
«Буду просить у всех людей, а не дадут люди, убью отца и возьму у него под тюфяком,
в пакете с розовою ленточкой, только бы уехал Иван» — полная-де
программа убийства, как же не он?
Он побежал сломя голову не грабить, а лишь узнать, где она, эта женщина, его сокрушившая, — не по
программе, стало быть, не по написанному он побежал, то есть не для обдуманного грабежа, а побежал внезапно, нечаянно,
в ревнивом бешенстве!
Неточные совпадения
Алексей Александрович долго возился с ними, написал им
программу, из которой они не должны были выходить, и, отпустив их, написал письма
в Петербург для направления депутации.
«Очевидно, страна израсходовала все свои здоровые силы… Партия Милюкова — это все, что оказалось накопленным
в XIX веке и что пытается организовать буржуазию… Вступить
в эту партию? Ограничить себя ее
программой, подчиниться руководству дельцов, потерять
в их среде свое лицо…»
Владимирские пастухи-рожечники, с аскетическими лицами святых и глазами хищных птиц, превосходно играли на рожках русские песни, а на другой эстраде, против военно-морского павильона, чернобородый красавец Главач дирижировал струнным инструментам своего оркестра странную пьесу, которая называлась
в программе «Музыкой небесных сфер». Эту пьесу Главач играл раза по три
в день, публика очень любила ее, а люди пытливого ума бегали
в павильон слушать, как тихая музыка звучит
в стальном жерле длинной пушки.
— Пустые — хотел ты сказать. Да, но вот эти люди — Орехова, Ногайцев — делают погоду. Именно потому, что — пустые, они с необыкновенной быстротой вмещают
в себя все новое: идеи,
программы, слухи, анекдоты, сплетни. Убеждены, что «сеют разумное, доброе, вечное». Если потребуется, они завтра будут оспаривать радости и печали, которые утверждают сегодня…
У Омона Телепнева выступала
в конце
программы, разыгрывая незатейливую сцену: открывался занавес, и пред глазами «всей Москвы» являлась богато обставленная уборная артистки; посреди ее, у зеркала
в три створки и
в рост человека, стояла, спиною к публике, Алина
в пеньюаре, широком, как мантия.