Неточные совпадения
— Да нужно ли? — воскликнул, — да надо ли? Ведь никто осужден не был, никого
в каторгу из-за меня не сослали, слуга от болезни помер. А за кровь пролиянную я мучениями был наказан. Да и не
поверят мне вовсе, никаким доказательствам моим не
поверят. Надо ли объявлять, надо ли? За кровь пролитую я всю жизнь готов еще мучиться, только чтобы жену и детей не поразить. Будет ли справедливо их погубить с собою? Не ошибаемся ли мы? Где тут
правда? Да и познают ли
правду эту люди, оценят ли, почтут ли ее?
Воистину, если не говорят сего (ибо не умеют еще сказать сего), то так поступают, сам видел, сам испытывал, и
верите ли: чем беднее и ниже человек наш русский, тем и более
в нем сей благолепной
правды заметно, ибо богатые из них кулаки и мироеды во множестве уже развращены, и много, много тут от нерадения и несмотрения нашего вышло!
— Ах нет, есть люди глубоко чувствующие, но как-то придавленные. Шутовство у них вроде злобной иронии на тех, которым
в глаза они не смеют сказать
правды от долговременной унизительной робости пред ними.
Поверьте, Красоткин, что такое шутовство чрезвычайно иногда трагично. У него все теперь, все на земле совокупилось
в Илюше, и умри Илюша, он или с ума сойдет с горя, или лишит себя жизни. Я почти убежден
в этом, когда теперь на него смотрю!
— Или восстанет
в свете
правды, или… погибнет
в ненависти, мстя себе и всем за то, что послужил тому, во что не
верит», — горько прибавил Алеша и опять помолился за Ивана.
О, не
верьте мне, считайте меня за больного, но все-таки запомните слова мои: ведь если только хоть десятая, хоть двадцатая доля
в словах моих
правда, то ведь и тогда ужасно!
Так оба они лепетали друг другу речи почти бессмысленные и исступленные, может быть даже и неправдивые, но
в эту-то минуту все было
правдой, и сами они
верили себе беззаветно.
Великие русские писатели, столь противоположные по своему типу, представители религиозного народничества, оба
верили в правду простого трудового народа.
И рассказал ей о протопопе, как он меня чёрным богом пугал, как в помощь богу своему хотел полицию кричать. Засмеялась Татьяна, да и мне смешон стал протопоп, подобный сверчку зелёному, — трещит сверчок да прыгает, будто дело двигает, а кажись, и сам не крепко
верит в правду дела своего!
Неточные совпадения
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь
в городе около приказных служителей у счетных дел. Не всякому открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает то счетец
поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то
правда, человек на человека не приходит.
Я говорил
правду — мне не
верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен
в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался.
— Вы не
верите? — продолжал он, — даю вам честное, благородное слово, что все это сущая
правда, и
в доказательство я вам, пожалуй, назову этого господина.
Запущенный под облака, // Бумажный Змей, приметя свысока //
В долине мотылька, // «
Поверишь ли!» кричит: «чуть-чуть тебя мне видно; // Признайся, что тебе завидно // Смотреть на мой высокий столь полёт». — // «Завидно? Право, нет! // Напрасно о себе ты много так мечтаешь! // Хоть высоко, но ты на привязи летаешь. // Такая жизнь, мой свет, // От счастия весьма далёко; // А я, хоть,
правда, невысоко, // Зато лечу, // Куда хочу; // Да я же так, как ты,
в забаву для другого, // Пустого, // Век целый не трещу».
Пугачев взглянул на меня быстро. «Так ты не
веришь, — сказал он, — чтоб я был государь Петр Федорович? Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве
в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Думай про меня что хочешь, а от меня не отставай. Какое тебе дело до иного-прочего? Кто ни поп, тот батька. Послужи мне верой и
правдою, и я тебя пожалую и
в фельдмаршалы и
в князья. Как ты думаешь?».