Цитаты со словом «феня»
— Свечей… конечно, свечей…
Феня, принеси ему свечку… Ну, нашел время его привести! — воскликнула она опять, кивнув на Алешу, и, оборотясь к зеркалу, быстро начала обеими руками вправлять свою косу. Она как будто была недовольна.
Как это вас
Феня впустила!
— Ставни заперты ли,
Феня? да занавес бы опустить — вот так! — Она сама опустила тяжелые занавесы, — а то на огонь-то он как раз налетит. Мити, братца твоего, Алеша, сегодня боюсь. — Грушенька говорила громко, хотя и в тревоге, но и как будто в каком-то почти восторге.
— Вправду долг. Ведь я, Алеша, ему за тебя шампанского сверх всего обещала, коль тебя приведет. Катай шампанского, и я стану пить!
Феня, Феня, неси нам шампанского, ту бутылку, которую Митя оставил, беги скорее. Я хоть и скупая, а бутылку подам, не тебе, Ракитка, ты гриб, а он князь! И хоть не тем душа моя теперь полна, а так и быть, выпью и я с вами, дебоширить хочется!
Вошла
Феня и поставила на стол поднос, на нем откупоренную бутылку и три налитые бокала.
И, проговорив, сам заплакал. В эту минуту в сенях вдруг раздался шум, кто-то вошел в переднюю; Грушенька вскочила как бы в страшном испуге. В комнату с шумом и криком вбежала
Феня.
— А-ай! — закричала старушонка, но Мити и след простыл; он побежал что было силы в дом Морозовой. Это именно было то время, когда Грушенька укатила в Мокрое, прошло не более четверти часа после ее отъезда.
Феня сидела со своею бабушкой, кухаркой Матреной, в кухне, когда вдруг вбежал «капитан». Увидав его, Феня закричала благим матом.
— Кричишь? — завопил Митя. — Где она? — Но, не дав ответить еще слова обомлевшей от страху
Фене, он вдруг повалился ей в ноги...
—
Феня, ради Господа Христа нашего, скажи, где она?
— Батюшка, ничего не знаю, голубчик Дмитрий Федорович, ничего не знаю, хоть убейте, ничего не знаю, — заклялась-забожилась
Феня, — сами вы давеча с ней пошли…
Он бросился вон. Испуганная
Феня рада была, что дешево отделалась, но очень хорошо поняла, что ему было только некогда, а то бы ей, может, несдобровать. Но, убегая, он все же удивил и Феню, и старуху Матрену одною самою неожиданною выходкой: на столе стояла медная ступка, а в ней пестик, небольшой медный пестик, в четверть аршина всего длиною. Митя, выбегая и уже отворив одною рукой дверь, другою вдруг на лету выхватил пестик из ступки и сунул себе в боковой карман, с ним и был таков.
— Ах Господи, он убить кого хочет! — всплеснула руками
Феня.
Давеча
Феня, тотчас по уходе его, бросилась к старшему дворнику Назару Ивановичу и «Христом-Богом» начала молить его, чтоб он «не впускал уж больше капитана ни сегодня, ни завтра».
Митя бросил его и как полоумный вбежал к
Фене.
Та сидела в кухне с бабушкой, обе собирались ложиться спать. Надеясь на Назара Ивановича, они изнутри опять-таки не заперлись. Митя вбежал, кинулся на
Феню и крепко схватил ее за горло.
— Ай, скажу, ай, голубчик Дмитрий Федорович, сейчас все скажу, ничего не потаю, — прокричала скороговоркой насмерть испуганная
Феня. — Она в Мокрое к офицеру поехала.
— К прежнему офицеру, к тому самому, к прежнему своему, пять лет тому который был, бросил и уехал, — тою же скороговоркой протрещала
Феня.
Не бедной
Фене, конечно, было наблюдать в ту секунду, понял он или нет.
С
Феней могла сейчас начаться истерика, старуха же кухарка вскочила и глядела как сумасшедшая, почти потеряв сознание.
Дмитрий Федорович простоял с минуту и вдруг машинально опустился возле
Фени на стул.
Но вдруг он тихо и кротко, как тихий и ласковый ребенок, заговорил с
Феней, совсем точно и забыв, что сейчас ее так перепугал, обидел и измучил.
Он вдруг с чрезвычайною и даже удивительною в его положении точностью принялся расспрашивать
Феню.
А
Феня хоть и дико смотрела на окровавленные руки его, но тоже с удивительною готовностью и поспешностью принялась отвечать ему на каждый вопрос, даже как бы спеша выложить ему всю «правду правдинскую».
До последней подробности рассказала она ему и весь сегодняшний день, посещение Ракитина и Алеши, как она,
Феня, стояла на сторожах, как барыня поехала и что она прокричала в окошко Алеше поклон ему, Митеньке, и чтобы «вечно помнил, как любила она его часочек».
Феня в ту же минуту сказала ему, уже ни крошечки не боясь за свое любопытство...
— Да, — ответил машинально Митя, рассеянно посмотрел на свои руки и тотчас забыл про них и про вопрос
Фени. Он опять погрузился в молчание. С тех пор как вбежал он, прошло уже минут двадцать. Давешний испуг его прошел, но, видимо, им уже овладела вполне какая-то новая непреклонная решимость. Он вдруг встал с места и задумчиво улыбнулся.
— Барин, что с вами это такое было? — проговорила
Феня, опять показывая ему на его руки, — проговорила с сожалением, точно самое близкое теперь к нему в горе его существо.
— Это кровь,
Феня, — проговорил он, со странным выражением смотря на нее, — это кровь человеческая, и, Боже, зачем она пролилась!
Феня… тут один забор (он глядел на нее, как бы загадывая ей загадку), один высокий забор и страшный на вид, но… завтра на рассвете, когда «взлетит солнце», Митенька через этот забор перескочит…
Не понимаешь,
Феня, какой забор, ну да ничего… все равно, завтра услышишь и все поймешь… а теперь прощай!
И с этими словами вдруг вышел из кухни. А
Феня выхода этого испугалась чуть не больше еще, чем когда он давеча вбежал и бросился на нее.
— Это… это не сюртук. Только немного тут у рукава… А это вот только здесь, где платок лежал. Из кармана просочилось. Я на платок-то у
Фени сел, кровь-то и просочилась, — с какою-то удивительною доверчивостью тотчас же объяснил Митя. Петр Ильич выслушал, нахмурившись.
Он опять выхватил из кармана свою пачку кредиток, снял три радужных, бросил на прилавок и спеша вышел из лавки. Все за ним последовали и, кланяясь, провожали с приветствиями и пожеланиями. Андрей крякнул от только что выпитого коньяку и вскочил на сиденье. Но едва только Митя начал садиться, как вдруг пред ним совсем неожиданно очутилась
Феня. Она прибежала вся запыхавшись, с криком сложила пред ним руки и бухнулась ему в ноги...
— Пистолеты? Подожди, голубчик, я их дорогой в лужу выброшу, — ответил Митя. —
Феня, встань, не лежи ты предо мной. Не погубит Митя, впредь никого уж не погубит этот глупый человек. Да вот что, Феня, — крикнул он ей, уже усевшись, — обидел я тебя давеча, так прости меня и помилуй, прости подлеца… А не простишь, все равно! Потому что теперь уже все равно! Трогай, Андрей, живо улетай!
В сквернейшем расположении духа направился он прямо к себе домой и вдруг вспомнил про
Феню: «Э, черт, вот бы давеча расспросить ее, — подумал он в досаде, — все бы и знал».
Вся теперешняя решимость его родилась без рассуждений, в один миг, была сразу почувствована и принята целиком со всеми последствиями еще давеча, у
Фени, с первых слов ее.
Так ведь рассказала же тебе, дурачку,
Феня, как я Алеше в окно прокричала, что любила часочек Митеньку, а теперь еду любить… другого.
Заслышав такой неистовый стук в ворота,
Феня, столь напуганная часа два назад и все еще от волнения и «думы» не решавшаяся лечь спать, была испугана теперь вновь почти до истерики: ей вообразилось, что стучится опять Дмитрий Федорович (несмотря на то, что сама же видела, как он уехал), потому что стучаться так «дерзко» никто не мог, кроме его.
Войдя к Федосье Марковне все в ту же кухню, причем «для сумления» она упросила Петра Ильича, чтобы позволил войти и дворнику, Петр Ильич начал ее расспрашивать и вмиг попал на самое главное: то есть что Дмитрий Федорович, убегая искать Грушеньку, захватил из ступки пестик, а воротился уже без пестика, но с руками окровавленными: «И кровь еще капала, так и каплет с них, так и каплет!» — восклицала
Феня, очевидно сама создавшая этот ужасный факт в своем расстроенном воображении.
«А когда он воротился, — с волнением прибавила
Феня, — и я призналась ему во всем, то стала я его расспрашивать: отчего у вас, голубчик Дмитрий Федорович, в крови обе руки», то он будто бы ей так и ответил, что эта кровь — человеческая и что он только что сейчас человека убил, — «так и признался, так мне во всем тут и покаялся, да вдруг и выбежал как сумасшедший.
Выбежала я этта его молить, чтобы барыню не убивал, к нему на квартиру, да у Плотниковых лавки смотрю и вижу, что он уж отъезжает и что руки уж у него не в крови» (
Феня это заметила и запомнила).
Старуха, бабушка
Фени, сколько могла, подтвердила все показания своей внучки.
Между тем она усадила Петра Ильича и села сама против него. Петр Ильич вкратце, но довольно ясно изложил ей историю дела, по крайней мере ту часть истории, которой сам сегодня был свидетелем, рассказал и о сейчашнем своем посещении
Фени и сообщил известие о пестике. Все эти подробности донельзя потрясли возбужденную даму, которая вскрикивала и закрывала глаза руками…
Наконец дело дошло до той точки в рассказе, когда он вдруг узнал, что Грушенька его обманула и ушла от Самсонова тотчас же, как он привел ее, тогда как сама сказала, что просидит у старика до полуночи: «Если я тогда не убил, господа, эту
Феню, то потому только, что мне было некогда», — вырвалось вдруг у него в этом месте рассказа.
И вот вчера только я решился сорвать мою ладонку с шеи, идя от
Фени к Перхотину, а до той минуты не решался, и только что сорвал, в ту же минуту стал уже окончательный и бесспорный вор, вор и бесчестный человек на всю жизнь.
— А вот как от
Фени вышел и шел к Перхотину, дорогой и сорвал с шеи и вынул деньги.
Та еще рано утром присылала к нему
Феню с настоятельною просьбой зайти к ней.
Опросив
Феню, Алеша узнал, что барыня в какой-то большой и особливой тревоге еще со вчерашнего дня.
Она кликнула
Феню и велела дать ему покушать.
Цитаты из русской классики со словом «феня»
— Старайся, милушка, и полушалок куплю, — приговаривала хитрая старуха, пользовавшаяся простотой
Фени. — Где нам, бабам, взять денег-то!.. Небось любезный сынок Петр Васильич не раскошелится, а все норовит себе да себе… Наше бабье дело совсем маленькое.
— А бабушка-то?.. Да она тебе все глаза выцарапает, а меня на поклоны поставит. Вот тебе и на саночках прокатиться… Уж и жисть только наша! Вот
Феня Пятова хоть на ярмарку съездила в Ирбит, а мы все сиди да посиди… Только ведь нашему брату и погулять что в девках; а тут вот погуляй, как цепная собака. Хоть бы ты меня увез, Алешка, что ли… Ей-богу! Устроили бы свадьбу-самокрутку, и вся тут. В Шабалинских скитах старики кого угодно сводом свенчают.
— А куды ж я с ней денусь? Еще от начальства влетит, беда будет. Нет, барышня, отнесу-ка я ее в сад на прежнее место… И что за птицу вы облагодетельствовали! Ведь падаль жрет, — у, глазастая! — И
Феня потащила нашу протеже из класса, куда в этот миг входила инспектриса.
Сидел я на крылечке двора. По обледенелой тропинке, под веревками с развешанным бельем, катался на одном коньке Гаврик, братишка Прасковьи.
Феня надрала ему вихры, — все тесемки на белье он завязал узлами, и так они замерзли. Он катался, — худой, с остреньким, вынюхивающим носом, и плутовские глаза выглядывали, где бы опять наколобродить.
— Я и сама измучилась, ваше сиятельство, уговаривая Ирену Владимировну, они было утешились, занялись завтраком и потом конфетами, а тут, незадолго перед приходом вашего сиятельства, опять плакать принялись, — вставила бывшая в комнате
Феня.
Ассоциации к слову «Феня»
Предложения со словом «феня»
- И всё рухнуло к едрене фене.
- – К ядрёной фени политкорректность, лучше выясните, что это за чувиха такая.
- Тем паче, – я могу по фене ботать, а вы, как я успел заметить, способны изъясняться весьма куртуазно!
- (все предложения)
Сочетаемость слова «феня»
Значение слова «феня»
Фе́ня — язык, сформировавшийся на Руси в эпоху Средневековья и первоначально использовавшийся офенями (бродячими торговцами). Офени создали новый язык, придумав новые корни и оставив традиционную русскую морфологию, и использовали язык для общения «не для чужих ушей». Впоследствии язык был перенят уголовной средой, и в настоящее время феней называется воровской жаргон (разговаривать на таком языке — по фене ботать). (Википедия)
Все значения слова ФЕНЯ
Дополнительно