Неточные совпадения
Факты
были вообще известны более или менее, но очевидно
было, что кроме фактов явились и какие-то сопровождавшие их
идеи, и, главное, в чрезмерном количестве.
А это-то и смущало: никак невозможно
было примениться и в точности узнать, что именно означали эти
идеи?
Степан Трофимович торжественно приглашен
был объяснить ей «все эти
идеи» раз навсегда; но объяснениями его она осталась положительно недовольна.
Оскорбленная Варвара Петровна бросилась
было всецело в «новые
идеи» и открыла у себя вечера.
До управляющих
было до невероятности высоко, но его они встретили радушно, хотя, конечно, никто из них ничего о нем не знал и не слыхивал кроме того, что он «представляет
идею».
Это
было одно из тех идеальных русских существ, которых вдруг поразит какая-нибудь сильная
идея и тут же разом точно придавит их собою, иногда даже навеки.
Супруга его да и все дамы
были самых последних убеждений, но всё это выходило у них несколько грубовато, именно — тут
была «
идея, попавшая на улицу», как выразился когда-то Степан Трофимович по другому поводу.
Степану Трофимовичу, как и всякому остроумному человеку, необходим
был слушатель, и, кроме того, необходимо
было сознание о том, что он исполняет высший долг пропаганды
идей.
Да, действительно, до сих пор, до самого этого дня, он в одном только оставался постоянно уверенным, несмотря на все «новые взгляды» и на все «перемены
идей» Варвары Петровны, именно в том, что он всё еще обворожителен для ее женского сердца, то
есть не только как изгнанник или как славный ученый, но и как красивый мужчина.
У Степана Трофимовича закружилась голова; стены пошли кругом. Тут
была одна страшная
идея, с которою он никак не мог сладить.
Наконец (фр.).] чувства изящного никакого, то
есть чего-нибудь высшего, основного, какого-нибудь зародыша будущей
идеи… c’était comme un petit idiot.
Они ведь обе только здесь в первый раз проведали об этих здешних историях с Nicolas четыре года назад: «Вы тут
были, вы видели, правда ли, что он сумасшедший?» И откуда эта
идея вышла, не понимаю.
— Да направление и не беда, — зашевелился Шатов, — да и нельзя его избежать, чуть лишь обнаружится хоть какой-нибудь подбор. В подборе фактов и
будет указание, как их понимать. Ваша
идея недурна.
Он укрепился на какой-то окончательной и чрезвычайной
идее, придававшей ему спокойствие, это
было видно.
Иногда, впрочем, он и не махал на меня руками. Иногда тоже казалось мне, что принятая таинственная решимость как бы оставляла его и что он начинал бороться с каким-то новым соблазнительным наплывом
идей. Это
было мгновениями, но я отмечаю их. Я подозревал, что ему очень бы хотелось опять заявить себя, выйдя из уединения, предложить борьбу, задать последнюю битву.
Франция в продолжение всей своей длинной истории
была одним лишь воплощением и развитием
идеи римского бога, и если сбросила наконец в бездну своего римского бога и ударилась в атеизм, который называется у них покамест социализмом, то единственно потому лишь, что атеизм все-таки здоровее римского католичества.
Петр Степанович
был человек, может
быть, и неглупый, но Федька Каторжный верно выразился о нем, что он «человека сам сочинит да с ним и живет». Ушел он от фон Лембке вполне уверенный, что по крайней мере на шесть дней того успокоил, а срок этот
был ему до крайности нужен. Но
идея была ложная, и всё основано
было только на том, что он сочинил себе Андрея Антоновича, с самого начала и раз навсегда, совершеннейшим простачком.
Сколько я вижу и сколько судить могу, вся
суть русской революционной
идеи заключается в отрицании чести.
— И, может
быть, это
было бы самым лучшим разрешением задачи! — горячо оборотился Шигалев к Лямшину. — Вы, конечно, и не знаете, какую глубокую вещь удалось вам сказать, господин веселый человек. Но так как ваша
идея почти невыполнима, то и надо ограничиться земным раем, если уж так это назвали.
Я воображаю, что ему смутно представлялись дорогою многие весьма интересные вещи, на многие темы, но вряд ли он имел какую-нибудь твердую
идею или какое-нибудь определенное намерение при въезде на площадь пред губернаторским домом. Но только лишь завидел он выстроившуюся и твердо стоявшую толпу «бунтовщиков», цепь городовых, бессильного (а может
быть, и нарочно бессильного) полицеймейстера и общее устремленное к нему ожидание, как вся кровь прилила к его сердцу. Бледный, он вышел из коляски.
«Должна же наконец понять публика, — заключила она свою пламенную комитетскую речь, — что достижение общечеловеческих целей несравненно возвышеннее минутных наслаждений телесных, что праздник в сущности
есть только провозглашение великой
идеи, а потому должно удовольствоваться самым экономическим, немецким балком, единственно для аллегории и если уж совсем без этого несносного бала обойтись невозможно!» — до того она вдруг возненавидела его.
Странная
была у меня
идея еще со вчерашнего дня: мне всё казалось, что его тотчас же освищут, лишь только он покажется.
Мне, конечно,
было известно, что по
идее Юлии Михайловны предположено
было устроить бал самый демократический, «не отказывая даже и мещанам, если бы случилось, что кто-нибудь из таковых внесет за билет».
Потом рассказывал, что Лембке всю дорогу жестикулировал и «такие
идеи выкрикивали, что по необычайности невозможно
было исполнить-с».
Одним словом, пока подали Петра Степановича, они так настроили себя взаимно, что опять решились окончательно спросить у него категорического объяснения, а если он еще раз, как это уже и
было, уклонится, то разорвать даже и пятерку, но с тем, чтобы вместо нее основать новое тайное общество «пропаганды
идей», и уже от себя, на началах равноправных и демократических.
— Да не вы ли сами дали
идею, что хорошо бы
было выпустить его читать стихи?
—
Идея не приказание. Приказание
было отправить.
— Я ничего никогда не понимал в вашей теории, но знаю, что вы не для нас ее выдумали, стало
быть, и без нас исполните. Знаю тоже, что не вы съели
идею, а вас съела
идея, стало
быть, и не отложите.
— А не я съел
идею? Это хорошо. У вас
есть маленький ум. Только вы дразните, а я горжусь.
Но и это
было всё равно, ибо маленькие фанатики, подобные Эркелю, никак не могут понять служения
идее, иначе как слив ее с самим лицом, по их понятию выражающим эту
идею.
— Слушай большую
идею:
был на земле один день, и в средине земли стояли три креста.
Неточные совпадения
[Фаланстер (франц.) — дом-дворец, в котором, по
идее французского социалиста-утописта Фурье (1772–1837), живет «фаланга», то
есть ячейка коммунистического общества будущего.]
Лишь в позднейшие времена (почти на наших глазах) мысль о сочетании
идеи прямолинейности с
идеей всеобщего осчастливления
была возведена в довольно сложную и не изъятую идеологических ухищрений административную теорию, но нивеляторы старого закала, подобные Угрюм-Бурчееву, действовали в простоте души единственно по инстинктивному отвращению от кривой линии и всяких зигзагов и извилин.
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого;
идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности:
идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма
есть действие; тот, в чьей голове родилось больше
идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
Писец оглядел его, впрочем без всякого любопытства. Это
был какой-то особенно взъерошенный человек с неподвижною
идеей во взгляде.
В коридоре
было темно; они стояли возле лампы. С минуту они смотрели друг на друга молча. Разумихин всю жизнь помнил эту минуту. Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался с каждым мгновением, проницал в его душу, в сознание. Вдруг Разумихин вздрогнул. Что-то странное как будто прошло между ними… Какая-то
идея проскользнула, как будто намек; что-то ужасное, безобразное и вдруг понятое с обеих сторон… Разумихин побледнел как мертвец.