Неточные совпадения
— Знаете ли вы, — начал он почти грозно, принагнувшись вперед на
стуле, сверкая взглядом и подняв перст правой руки вверх пред собою (очевидно, не примечая этого сам), — знаете ли вы, кто теперь на всей земле единственный народ-«богоносец», грядущий обновить и спасти мир именем
нового бога и кому единому даны ключи жизни и
нового слова… Знаете ли вы, кто этот народ и как ему имя?
Николай Всеволодович осмотрелся; комната была крошечная, низенькая; мебель самая необходимая,
стулья и диван деревянные, тоже совсем
новой поделки, без обивки и без подушек, два липовые столика, один у дивана, а другой в углу, накрытый скатертью, чем-то весь заставленный и прикрытый сверху чистейшею салфеткой.
— Позвольте-с, — задергался на
стуле хромой, — мы хоть и провинциалы и, уж конечно, достойны тем сожаления, но, однако же, знаем, что на свете покамест ничего такого
нового не случилось, о чем бы нам плакать, что проглядели.
Неточные совпадения
— Браво! Вронский! — закричал Петрицкий, вскакивая и гремя
стулом. — Сам хозяин! Баронесса, кофею ему из
нового кофейника. Вот не ждали! Надеюсь, ты доволен украшением твоего кабинета, — сказал он, указывая на баронессу. — Вы ведь знакомы?
— Да, очень весело было, папа, — сказал Сережа, садясь боком на
стуле и качая его, что было запрещено. — Я видел Наденьку (Наденька была воспитывавшаяся у Лидии Ивановны ее племянница). Она мне сказала, что вам дали звезду
новую. Вы рады, папа?
Промозглый сырой чулан с запахом сапогов и онуч гарнизонных солдат, некрашеный стол, два скверных
стула, с железною решеткой окно, дряхлая печь, сквозь щели которой шел дым и не давало тепла, — вот обиталище, где помещен был наш <герой>, уже было начинавший вкушать сладость жизни и привлекать внимание соотечественников в тонком
новом фраке наваринского пламени и дыма.
Сережа был удивительно мил; он снял курточку — лицо и глаза его разгорелись, — он беспрестанно хохотал и затеивал
новые шалости: перепрыгивал через три
стула, поставленные рядом, через всю комнату перекатывался колесом, становился кверху ногами на лексиконы Татищева, положенные им в виде пьедестала на середину комнаты, и при этом выделывал ногами такие уморительные штуки, что невозможно было удержаться от смеха.
— В таком случае, я сам пойду к ней, — воскликнул Аркадий с
новым приливом великодушных чувств и вскочил со
стула. — Я ей растолкую, что ей нечего меня стыдиться.