Неточные совпадения
Та с жаром приняла его, но он и тут постыдно обманул ее ожидания: просидел всего пять минут, молча, тупо уставившись в землю и глупо улыбаясь, и вдруг,
не дослушав ее и
на самом интересном месте разговора, встал, поклонился как-то боком, косолапо, застыдился в прах, кстати уж задел и грохнул об пол ее
дорогой наборный рабочий столик, разбил его и
вышел, едва живой от позора.
Николай Всеволодович опять молча и
не оборачиваясь пошел своею
дорогой; но упрямый негодяй все-таки
не отстал от него, правда теперь уже
не растабарывая и даже почтительно наблюдая дистанцию
на целый шаг позади. Оба прошли таким образом мост и
вышли на берег,
на этот раз повернув налево, тоже в длинный и глухой переулок, но которым короче было пройти в центр города, чем давешним путем по Богоявленской улице.
Они
вышли. Петр Степанович бросился было в «заседание», чтоб унять хаос, но, вероятно, рассудив, что
не стоит возиться, оставил всё и через две минуты уже летел по
дороге вслед за ушедшими.
На бегу ему припомнился переулок, которым можно было еще ближе пройти к дому Филиппова; увязая по колена в грязи, он пустился по переулку и в самом деле прибежал в ту самую минуту, когда Ставрогин и Кириллов проходили в ворота.
Я
не знаю, там в «Голосе» пишут про повсеместные разбои, но ведь
не может же, я думаю, быть, что сейчас, как
вышел на дорогу, тут и разбойник?
В одиннадцать часов, только что он отперся и
вышел к домашним, он вдруг от них же узнал, что разбойник, беглый каторжный Федька, наводивший
на всех ужас, грабитель церквей, недавний убийца и поджигатель, за которым следила и которого всё
не могла схватить наша полиция, найден чем свет утром убитым, в семи верстах от города,
на повороте с большой
дороги на проселок, к Захарьину, и что о том говорит уже весь город.
Хотя он и
вышел уже при дневном свете, когда нервный человек всегда несколько ободряется (а майор, родственник Виргинского, так даже в бога переставал веровать, чуть лишь проходила ночь), но я убежден, что он никогда бы прежде без ужаса
не мог вообразить себя одного
на большой
дороге и в таком положении.
Нет, уж лучше просто большая
дорога, так просто
выйти на нее и пойти и ни о чем
не думать, пока только можно
не думать.
Они свернули в сторону и шли всё по скошенному полю, то прямо, то забирая направо, пока
не вышли на дорогу. Скоро показались тополи, сад, потом красные крыши амбаров; заблестела река, и открылся вид на широкий плес с мельницей и белою купальней. Это было Софьино, где жил Алехин.
Неточные совпадения
И, так просто и легко разрешив, благодаря городским условиям, затруднение, которое в деревне потребовало бы столько личного труда и внимания, Левин
вышел на крыльцо и, кликнув извозчика, сел и поехал
на Никитскую.
Дорогой он уже
не думал о деньгах, а размышлял о том, как он познакомится с петербургским ученым, занимающимся социологией, и будет говорить с ним о своей книге.
Левин Взял косу и стал примериваться. Кончившие свои ряды, потные и веселые косцы
выходили один зa другим
на дорогу и, посмеиваясь, здоровались с барином. Они все глядели
на него, но никто ничего
не говорил до тех пор, пока вышедший
на дорогу высокий старик со сморщенным и безбородым лицом, в овчинной куртке,
не обратился к нему.
Горница была большая, с голландскою печью и перегородкой. Под образами стоял раскрашенный узорами стол, лавка и два стула. У входа был шкафчик с посудой. Ставни были закрыты, мух было мало, и так чисто, что Левин позаботился о том, чтобы Ласка, бежавшая
дорогой и купавшаяся в лужах,
не натоптала пол, и указал ей место в углу у двери. Оглядев горницу, Левин
вышел на задний двор. Благовидная молодайка в калошках, качая пустыми ведрами
на коромысле, сбежала впереди его зa водой к колодцу.
«А мне пусть их все передерутся, — думал Хлобуев,
выходя. — Афанасий Васильевич
не глуп. Он дал мне это порученье, верно, обдумавши. Исполнить его — вот и все». Он стал думать о
дороге, в то время, когда Муразов все еще повторял в себе: «Презагадочный для меня человек Павел Иванович Чичиков! Ведь если бы с этакой волей и настойчивостью да
на доброе дело!»
Не шевельнул он ни глазом, ни бровью во все время класса, как ни щипали его сзади; как только раздавался звонок, он бросался опрометью и подавал учителю прежде всех треух (учитель ходил в треухе); подавши треух, он
выходил первый из класса и старался ему попасться раза три
на дороге, беспрестанно снимая шапку.