Неточные совпадения
Он был сначала испуган, бросился к губернатору и
написал благороднейшее оправдательное
письмо в Петербург, читал мне его два раза, но не отправил, не зная, кому адресовать.
Правда, он
писать любил без памяти,
писал к ней, даже живя в одном с нею доме, а в истерических случаях и по два
письма в день.
«Ну, всё вздор! — решила Варвара Петровна, складывая и это
письмо. — Коль до рассвета афинские вечера, так не сидит же по двенадцати часов за книгами. Спьяну, что ль,
написал? Эта Дундасова как смеет мне посылать поклоны? Впрочем, пусть его погуляет…»
В старину ко мне
письма писал, в доме бывал.
Он станет на тебя жаловаться, он клеветать на тебя начнет, шептаться будет о тебе с первым встречным, будет ныть, вечно ныть;
письма тебе будет
писать из одной комнаты в другую, в день по два
письма, но без тебя все-таки не проживет, а в этом и главное.
— Но к завтраму вы отдохнете и обдумаете. Сидите дома, если что случится, дайте знать, хотя бы ночью.
Писем не
пишите, и читать не буду. Завтра же в это время приду сама, одна, за окончательным ответом, и надеюсь, что он будет удовлетворителен. Постарайтесь, чтобы никого не было и чтобы сору не было, а это на что похоже? Настасья, Настасья!
Мне случалось тоже читать и Петрушины
письма к отцу;
писал он до крайности редко, раз в год и еще реже.
— Так. Я еще посмотрю… А впрочем, всё так будет, как я сказала, и не беспокойтесь, я сама ее приготовлю. Вам совсем незачем. Всё нужное будет сказано и сделано, а вам туда незачем. Для чего? Для какой роли? И сами не ходите и
писем не
пишите. И ни слуху ни духу, прошу вас. Я тоже буду молчать.
На одно из первоначальных
писем его (а он
написал их к ней множество) она прямо ответила ему просьбой избавить ее на время от всяких с ним сношений, потому что она занята, а имея и сама сообщить ему много очень важного, нарочно ждет для этого более свободной, чем теперь, минуты, и сама даст ему со временемзнать, когда к ней можно будет прийти.
И чего сам настаивал, ну зачем я
письма писал?
— Матушка! — продолжала Прасковья Ивановна, капельку успокоившись, — друг вы мой, Варвара Петровна, я хоть и виновата в неосторожных словах, да уж раздражили меня пуще всего безыменные
письма эти, которыми меня какие-то людишки бомбардируют; ну и
писали бы к вам, коли про вас же
пишут, а у меня, матушка, дочь!
Видишь, если тебе это приятно, то я летел заявить тебе, что я вовсе не против, так как ты непременно желал моего мнения как можно скорее; если же (сыпал он) тебя надо «спасать», как ты тут же
пишешь и умоляешь, в том же самом
письме, то опять-таки я к твоим услугам.
Он держал себя как никогда прежде, стал удивительно молчалив, даже не
написал ни одного
письма Варваре Петровне с самого воскресенья, что я счел бы чудом, а главное, стал спокоен.
— Вы сказали,
письма никто не получал, — заметил Кириллов, — в бешенстве можно;
пишут не раз. Пушкин Геккерну
написал. Хорошо, пойду. Говорите: как?
Николай Всеволодович объяснил, что желает завтра же и чтобы непременно начать с возобновления извинений и даже с обещания вторичного
письма с извинениями, но с тем, однако, что и Гаганов, с своей стороны, обещал бы не
писать более
писем. Полученное же
письмо будет считаться как не бывшее вовсе.
— Не беспокойтесь, я вас не обманываю, — довольно холодно продолжал Ставрогин, с видом человека, исполняющего только обязанность. — Вы экзаменуете, что мне известно? Мне известно, что вы вступили в это общество за границей, два года тому назад, и еще при старой его организации, как раз пред вашею поездкой в Америку и, кажется, тотчас же после нашего последнего разговора, о котором вы так много
написали мне из Америки в вашем
письме. Кстати, извините, что я не ответил вам тоже
письмом, а ограничился…
— Да, и я вам
писал о том из Америки; я вам обо всем
писал. Да, я не мог тотчас же оторваться с кровью от того, к чему прирос с детства, на что пошли все восторги моих надежд и все слезы моей ненависти… Трудно менять богов. Я не поверил вам тогда, потому что не хотел верить, и уцепился в последний раз за этот помойный клоак… Но семя осталось и возросло. Серьезно, скажите серьезно, не дочитали
письма моего из Америки? Может быть, не читали вовсе?
— Николай Всеволодович, мне какой-то капитан, называющий себя вашим родственником, братом вашей жены, по фамилии Лебядкин, всё
пишет неприличные
письма и в них жалуется на вас, предлагая мне открыть какие-то про вас тайны. Если он в самом деле ваш родственник, то запретите ему меня обижать и избавьте от неприятностей.
Дарья Павловна с биением сердца долго смотрела на
письмо и не смела распечатать. Она знала от кого:
писал Николай Ставрогин. Она прочла надпись на конверте: «Алексею Егорычу с передачею Дарье Павловне, секретно».
Неточные совпадения
Хлестаков (
пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это
письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает
писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент, с тем только, чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для
письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел
писать.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете
писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик
пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Как только пить надумали, // Влас сыну-малолеточку // Вскричал: «Беги за Трифоном!» // С дьячком приходским Трифоном, // Гулякой, кумом старосты, // Пришли его сыны, // Семинаристы: Саввушка // И Гриша, парни добрые, // Крестьянам
письма к сродникам //
Писали; «Положение», // Как вышло, толковали им, // Косили, жали, сеяли // И пили водку в праздники // С крестьянством наравне.
К деушкам
письма пишут! деушки грамоте умеют!