Он говорил ей о Кириллове, о том, как теперь они
жить начнут, «вновь и навсегда», о существовании бога, о том, что все хороши…
Неточные совпадения
Есть дружбы странные: оба друга один другого почти съесть хотят, всю жизнь так
живут, а между тем расстаться не могут. Расстаться даже никак нельзя: раскапризившийся и разорвавший связь друг первый же заболеет и, пожалуй, умрет, если это случится. Я положительно знаю, что Степан Трофимович несколько раз, и иногда после самых интимных излияний глаз на глаз с Варварой Петровной, по уходе ее вдруг вскакивал с дивана и
начинал колотить кулаками в стену.
Он станет на тебя жаловаться, он клеветать на тебя
начнет, шептаться будет о тебе с первым встречным, будет ныть, вечно ныть; письма тебе будет писать из одной комнаты в другую, в день по два письма, но без тебя все-таки не
проживет, а в этом и главное.
— Где вы
живете? Неужели никто, наконец, не знает, где она
живет? — снова нетерпеливо оглянулась кругом Варвара Петровна. Но прежней кучки уже не было; виднелись всё знакомые, светские лица, разглядывавшие сцену, одни с строгим удивлением, другие с лукавым любопытством и в то же время с невинною жаждой скандальчика, а третьи
начинали даже посмеиваться.
Петр Степанович был человек, может быть, и неглупый, но Федька Каторжный верно выразился о нем, что он «человека сам сочинит да с ним и
живет». Ушел он от фон Лембке вполне уверенный, что по крайней мере на шесть дней того успокоил, а срок этот был ему до крайности нужен. Но идея была ложная, и всё основано было только на том, что он сочинил себе Андрея Антоновича, с самого
начала и раз навсегда, совершеннейшим простачком.
— А я бы вместо рая, — вскричал Лямшин, — взял бы этих девять десятых человечества, если уж некуда с ними деваться, и взорвал их на воздух, а оставил бы только кучку людей образованных, которые и
начали бы жить-поживать по-ученому.
— Слушайте, я намерена здесь открыть переплетную, на разумных
началах ассоциации. Так как вы здесь
живете, то как вы думаете: удастся или нет?
Унылые, поблекшие // Леса полураздетые //
Жить начинали вновь, // Стояли по опушечкам // Борзовщики-разбойники, // Стоял помещик сам, // А там, в лесу, выжлятники // Ревели, сорвиголовы, // Варили варом гончие.
Катерина. Нет, я знаю, что умру. Ох, девушка, что — то со мной недоброе делается, чудо какое-то! Никогда со мной этого не было. Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова
жить начинаю, или… уж и не знаю.
— Знаю, что наступит рай для меня, тотчас же и наступит, как объявлю. Четырнадцать лет был во аде. Пострадать хочу. Приму страдание и
жить начну. Неправдой свет пройдешь, да назад не воротишься. Теперь не только ближнего моего, но и детей моих любить не смею. Господи, да ведь поймут же дети, может быть, чего стоило мне страдание мое, и не осудят меня! Господь не в силе, а в правде.
— Думал: помру, — думал он вслух. — Тяжело душеньке с грешным телом расставаться… Ох, тяжело! Ну, лежу и думаю: только ведь еще
жить начал… Раньше-то в египетской работе состоял, а тут на себя… да…
Неточные совпадения
И я теперь
живу у городничего, жуирую, волочусь напропалую за его женой и дочкой; не решился только, с которой
начать, — думаю, прежде с матушки, потому что, кажется, готова сейчас на все услуги.
Потупился, задумался, // В тележке сидя, поп // И молвил: — Православные! // Роптать на Бога грех, // Несу мой крест с терпением, //
Живу… а как? Послушайте! // Скажу вам правду-истину, // А вы крестьянским разумом // Смекайте! — // «
Начинай!»
«Ты
начал, так досказывай! // Ну,
жили — не тужили вы, // Что ж дальше, голова?»
После этого он будто бы
жил еще долгое время в собственном имении, где и удалось ему положить
начало целой особи короткоголовых (микрокефалов), которые существуют в доднесь.
Долго ли, коротко ли они так
жили, только в
начале 1776 года в тот самый кабак, где они в свободное время благодушествовали, зашел бригадир. Зашел, выпил косушку, спросил целовальника, много ли прибавляется пьяниц, но в это самое время увидел Аленку и почувствовал, что язык у него прилип к гортани. Однако при народе объявить о том посовестился, а вышел на улицу и поманил за собой Аленку.