Неточные совпадения
Затем, выдержав своего
друга весь
день без ответа, встречалась с ним как ни в чем не бывало, будто ровно ничего вчера особенного не случилось.
На
другой день она встретилась со своим
другом как ни в чем не бывало; о случившемся никогда не поминала.
Но, несмотря на мечту о галлюцинации, он каждый
день, всю свою жизнь, как бы ждал продолжения и, так сказать, развязки этого события. Он не верил, что оно так и кончилось! А если так, то странно же он должен был иногда поглядывать на своего
друга.
На
другой день случай был обличен в печати, и начала собираться коллективная подписка против «безобразного поступка» Варвары Петровны, не захотевшей тотчас же прогнать генерала.
На
другой же
день, рано утром, явились к Варваре Петровне пять литераторов, из них трое совсем незнакомых, которых она никогда и не видывала.
Только в Москве опомнился — как будто и в самом
деле что-нибудь
другое в ней мог найти?
Уверяли, что Виргинский, при объявлении ему женой отставки, сказал ей: «
Друг мой, до сих пор я только любил тебя, теперь уважаю», но вряд ли в самом
деле произнесено было такое древнеримское изречение; напротив, говорят, навзрыд плакал.
Он кричал в клубе, что войска надо больше, чтобы призвали из
другого уезда по телеграфу; бегал к губернатору и уверял его, что он тут ни при чем; просил, чтобы не замешали его как-нибудь, по старой памяти, в
дело, и предлагал немедленно написать о его заявлении в Петербург, кому следует.
—
Друзья мои, — учил он нас, — наша национальность, если и в самом
деле «зародилась», как они там теперь уверяют в газетах, — то сидит еще в школе, в немецкой какой-нибудь петершуле, за немецкою книжкой и твердит свой вечный немецкий урок, а немец-учитель ставит ее на колени, когда понадобится.
А в тот же
день, вечером, как нарочно, подоспел и
другой скандал, хотя и гораздо послабее и пообыкновеннее первого, но тем не менее, благодаря всеобщему настроению, весьма усиливший городские вопли.
Он станет на тебя жаловаться, он клеветать на тебя начнет, шептаться будет о тебе с первым встречным, будет ныть, вечно ныть; письма тебе будет писать из одной комнаты в
другую, в
день по два письма, но без тебя все-таки не проживет, а в этом и главное.
— Вы одни, я рада: терпеть не могу ваших
друзей! Как вы всегда накурите; господи, что за воздух! Вы и чай не допили, а на дворе двенадцатый час! Ваше блаженство — беспорядок! Ваше наслаждение — сор! Что это за разорванные бумажки на полу? Настасья, Настасья! Что делает ваша Настасья? Отвори, матушка, окна, форточки, двери, всё настежь. А мы в залу пойдемте; я к вам за
делом. Да подмети ты хоть раз в жизни, матушка!
Он тотчас же по ее уходе прислал за мной, а от всех
других заперся на весь
день.
Этим словечком своим он остался доволен, и мы роспили в тот вечер бутылочку. Но это было только мгновение; на
другой день он был ужаснее и угрюмее, чем когда-либо.
Но, странное
дело, он не только не любопытствовал и не расспрашивал о Степане Трофимовиче, а, напротив, сам еще прервал меня, когда я стал было извиняться, что не зашел к нему раньше, и тотчас же перескочил на
другой предмет.
Однажды поутру, — то есть на седьмой или восьмой
день после того как Степан Трофимович согласился стать женихом, — часов около одиннадцати, когда я спешил, по обыкновению, к моему скорбному
другу, дорогой произошло со мной приключение.
Когда пошли у нас недавние слухи, что приедет Кармазинов, я, разумеется, ужасно пожелал его увидать и, если возможно, с ним познакомиться. Я знал, что мог бы это сделать чрез Степана Трофимовича; они когда-то были
друзьями. И вот вдруг я встречаюсь с ним на перекрестке. Я тотчас узнал его; мне уже его показали
дня три тому назад, когда он проезжал в коляске с губернаторшей.
— Ах, как жаль! — воскликнул Липутин с ясною улыбкой. — А то бы я вас, Степан Трофимович, еще одним анекдотцем насмешил-с. Даже и шел с тем намерением, чтобы сообщить, хотя вы, впрочем, наверно уж и сами слышали. Ну, да уж в
другой раз, Алексей Нилыч так торопятся… До свиданья-с. С Варварой Петровной анекдотик-то вышел, насмешила она меня третьего
дня, нарочно за мной посылала, просто умора. До свиданья-с.
— О
друг мой, поверьте, что всё это с таким благородством. Я уведомил ее, что я написал к Nicolas, еще
дней пять назад, и тоже с благородством.
— На эти
дела вы бы выбрали
другого, а я вам вовсе не годен буду, — проговорил он наконец, как-то ужасно странно понизив голос, почти шепотом.
Николай Всеволодович вел тогда в Петербурге жизнь, так сказать, насмешливую, —
другим словом не могу определить ее, потому что в разочарование этот человек не впадет, а
делом он и сам тогда пренебрегал заниматься.
Но Лебядкин, вместе с сестрицей, на
другой же
день пропал без вести; в доме Филиппова его не оказалось, он переехал неизвестно куда и точно сгинул.
Виргинский — общечеловек, Липутин — фурьерист, при большой наклонности к полицейским
делам; человек, я вам скажу, дорогой в одном отношении, но требующий во всех
других строгости; и, наконец, тот, с длинными ушами, тот свою собственную систему прочитает.
— Нет, не воображайте, я просто говорил, что вы не убьете, ну и там прочие сладкие вещи. И вообразите: она на
другой день уже знала, что я Марью Тимофеевну за реку переправил; это вы ей сказали?
— Н-нет… Я не очень боюсь… Но ваше
дело совсем
другое. Я вас предупредил, чтобы вы все-таки имели в виду. По-моему, тут уж нечего обижаться, что опасность грозит от дураков;
дело не в их уме: и не на таких, как мы с вами, у них подымалась рука. А впрочем, четверть двенадцатого, — посмотрел он на часы и встал со стула, — мне хотелось бы сделать вам один совсем посторонний вопрос.
— Чтобы по приказанию, то этого не было-с ничьего, а я единственно человеколюбие ваше знамши, всему свету известное. Наши доходишки, сами знаете, либо сена клок, либо вилы в бок. Я вон в пятницу натрескался пирога, как Мартын мыла, да с тех пор
день не ел,
другой погодил, а на третий опять не ел. Воды в реке сколько хошь, в брюхе карасей развел… Так вот не будет ли вашей милости от щедрот; а у меня тут как раз неподалеку кума поджидает, только к ней без рублей не являйся.
На
другой день, в два часа пополудни, предположенная дуэль состоялась.
Таким образом, Кириллов, явившийся на
другой день поутру в девять часов с своим поручением, нашел уже почву совсем готовую.
— Безумных не погублю, ни той, ни
другой, но разумную, кажется, погублю: я так подл и гадок, Даша, что, кажется, вас в самом
деле кликну «в последний конец», как вы говорите, а вы, несмотря на ваш разум, придете. Зачем вы сами себя губите?
Случилось это так: как раз на
другой же
день после события у супруги предводителя дворянства нашей губернии, в тот
день именинницы, собрался весь город.
Тут, может быть, страдало его самолюбие: он узнал на
другой лишь
день, когда всем было известно.
У Юлии Михайловны, по старому счету, было двести душ, и, кроме того, с ней являлась большая протекция. С
другой стороны, фон Лембке был красив, а ей уже за сорок. Замечательно, что он мало-помалу влюбился в нее и в самом
деле, по мере того как всё более и более ощущал себя женихом. В
день свадьбы утром послал ей стихи. Ей всё это очень нравилось, даже стихи: сорок лет не шутка. Вскорости он получил известный чин и известный орден, а затем назначен был в нашу губернию.
Когда молодые показались на улице, на дрожках парой, делая визиты, узаконенные нашим обычаем непременно на
другой же
день после венца, несмотря ни на какие случайности, — вся эта кавалькада окружила дрожки с веселым смехом и сопровождала их целое утро по городу.
Но на
другой же
день всем простила, вследствие увещаний Петра Степановича и нескольких слов Кармазинова.
Тут особенно охал над ним какой-то, по-видимому, сосед его, толстый помещик, стоявший в
другом нумере по своим
делам.
Почти в то же время и именно в этот же самый
день состоялось наконец и свидание Степана Трофимовича с Варварой Петровной, которое та давно держала в уме и давно уже возвестила о нем своему бывшему
другу, но почему-то до сих пор всё откладывала.
Мне не стать, да и не сумею я, рассказывать об иных вещах. Об административных ошибках рассуждать тоже не мое
дело, да и всю эту административную сторону я устраняю совсем. Начав хронику, я задался
другими задачами. Кроме того, многое обнаружится назначенным теперь в нашу губернию следствием, стоит только немножко подождать. Однако все-таки нельзя миновать иных разъяснений.
Сегодня под видом
дня рождения Виргинского соберутся у него из наших;
другого, впрочем, оттенка не будет вовсе, приняты меры.
— Что ж, что я говорил, я
другое дело! я, может, и верую, но только не совсем.
Другое дело Федька: этому, кажется, посчастливилось более, чем Петру Степановичу.
— Прощай, читатель; даже не очень настаиваю на том, чтобы мы расстались
друзьями: к чему в самом
деле тебя беспокоить?
— Messieurs, последнее слово этого
дела — есть всепрощение. Я, отживший старик, я объявляю торжественно, что дух жизни веет по-прежнему и живая сила не иссякла в молодом поколении. Энтузиазм современной юности так же чист и светел, как и наших времен. Произошло лишь одно: перемещение целей, замещение одной красоты
другою! Все недоумение лишь в том, что прекраснее: Шекспир или сапоги, Рафаэль или петролей?
Другое дело Кармазинов, тот вышел зеленым ослом и протащил свою статью целый час, — вот уж этот, без сомнения, со мной в заговоре!
Вот и всё, что покамест известно в точности о происхождении пожара; совсем
другое дело догадки.
Другое дело настоящий пожар: тут ужас и всё же как бы некоторое чувство личной опасности, при известном веселящем впечатлении ночного огня, производят в зрителе (разумеется, не в самом погоревшем обывателе) некоторое сотрясение мозга и как бы вызов к его собственным разрушительным инстинктам, которые, увы! таятся во всякой душе, даже в душе самого смиренного и семейного титулярного советника…
— Итак, вы отрицаетесь? А я утверждаю, что сожгли вы, вы одни и никто
другой. Господа, не лгите, у меня точные сведения. Своеволием вашим вы подвергли опасности даже общее
дело. Вы всего лишь один узел бесконечной сети узлов и обязаны слепым послушанием центру. Между тем трое из вас подговаривали к пожару шпигулинских, не имея на то ни малейших инструкций, и пожар состоялся.
Она ушла совершенно довольная. По виду Шатова и по разговору его оказалось ясно как
день, что этот человек «в отцы собирается и тряпка последней руки». Она нарочно забежала домой, хотя прямее и ближе было пройти к
другой пациентке, чтобы сообщить об этом Виргинскому.
Кроме
других чрезвычайно важных для него неудовольствий (он всё еще ничего не мог узнать о Ставрогине), он, как кажется — ибо не могу утверждать наверно, — получил в течение
дня откуда-то (вероятнее всего из Петербурга) одно секретное уведомление о некоторой опасности, в скором времени его ожидающей.
Не более как три
дня спустя по его отъезде у нас в городе получено было из столицы приказание немедленно заарестовать его — за какие собственно
дела, наши или
другие, — не знаю.
— Это
другой оборот
дела. Мне кажется, у вас тут две разные причины смешались; а это очень неблагонадежно. Но позвольте, ну, а если вы бог? Если кончилась ложь и вы догадались, что вся ложь оттого, что был прежний бог?