Цитаты со словом «публика»
Он со слезами вспоминал об этом девять лет спустя, — впрочем, скорее по художественности своей натуры, чем из благодарности. «Клянусь же вам и пари держу, — говорил он мне сам (но только мне и по секрету), — что никто-то изо всей этой
публики знать не знал о мне ровнешенько ничего!» Признание замечательное: стало быть, был же в нем острый ум, если он тогда же, на эстраде, мог так ясно понять свое положение, несмотря на всё свое упоение; и, стало быть, не было в нем острого ума, если он даже девять лет спустя не мог вспомнить о том без ощущения обиды.
Многие опубликованные факты производят впечатление и остаются в памяти
публики, но потом с годами забываются.
— Я смею сказать! Я всегда всё смею в
публике сказать!..
Варвара Петровна, которую трудно было чем-нибудь озадачить, особенно в
публике, поглядела важно и строго.
Мы хотели начать вечер живыми картинами, но, кажется, много издержек, и потому для
публики будут одна или две кадрили в масках и характерных костюмах, изображающих известные литературные направления.
Он бросает перо и более писать не будет; эта последняя статья есть его прощание с
публикой.
Поднимался занавес, выходили актеры, делали жесты руками; в ложах сидела
публика, оркестр по машинке водил смычками по скрипкам, капельмейстер махал палочкой, а в партере кавалеры и офицеры хлопали в ладоши.
Зато склеил целый поезд железной дороги, и опять вышла преудачная вещица:
публика выходила из вокзала, с чемоданами и саками, с детьми и собачками, и входила в вагоны.
Раз в театре, в коридоре, некто быстро приблизился к кому-то и дал тому при всей
публике звонкую пощечину.
Одним словом, кладет перо на всю жизнь, и это грациозное «Merci» обращено к
публике в благодарность за тот постоянный восторг, которым она сопровождала столько лет его постоянное служение честной русской мысли.
Во-первых, с самого начала в
публике укрепился слух о завтраке, сейчас после литературного утра или даже во время оного, при нарочно устроенном для того перерыве, — о завтраке, разумеется, даровом, входящем в программу, и с шампанским.
«Должна же наконец понять
публика, — заключила она свою пламенную комитетскую речь, — что достижение общечеловеческих целей несравненно возвышеннее минутных наслаждений телесных, что праздник в сущности есть только провозглашение великой идеи, а потому должно удовольствоваться самым экономическим, немецким балком, единственно для аллегории и если уж совсем без этого несносного бала обойтись невозможно!» — до того она вдруг возненавидела его.
Тогда же и Кармазинов окончательно согласился прочесть «Merci» (а до тех пор только томил и мямлил) и тем истребить даже самую идею еды в умах нашей невоздержной
публики.
Что же до людей поэтических, то предводительша, например, объявила Кармазинову, что она после чтения велит тотчас же вделать в стену своей белой залы мраморную доску с золотою надписью, что такого-то числа и года, здесь, на сем месте, великий русский и европейский писатель, кладя перо, прочел «Merci» и таким образом в первый раз простился с русскою
публикой в лице представителей нашего города, и что эту надпись все уже прочтут на бале, то есть всего только пять часов спустя после того, как будет прочитано «Merci».
Я настоящую
публику не виню: отцы семейств не только не теснились и никого не теснили, несмотря на чины свои, но, напротив, говорят, сконфузились еще на улице, видя необычайный по нашему городу напор толпы, которая осаждала подъезд и рвалась на приступ, а не просто входила.
В описываемый момент в конце залы возвышалась высокая эстрада для имеющих читать литераторов, а вся зала сплошь была уставлена, как партер театра, стульями с широкими проходами для
публики.
Меж тем начала наконец появляться и «настоящая»
публика и тремя длинными нитями потянулась по трем проходам между стульями.
Беспорядочный элемент стал утихать, но у
публики, даже у самой «чистой», был недовольный и изумленный вид; иные же из дам просто были испуганы.
Наконец
публика начала обнаруживать явное нетерпение.
Даже в лучшей части
публики начался нелепый шепот о том, что праздника, пожалуй, и в самом деле не будет, что сам Лембке, пожалуй, и в самом деле так нездоров, и пр., и пр.
Публика как будто отдохнула.
Но тушем не кончилось: вместе с досадным недоумением и улыбками
публики вдруг в конце залы и на хорах раздалось ура,тоже как бы в честь Лембке.
Вдруг в
публике послышался крик: «Лебядкин! ты?» Глупая красная рожа капитана (он был совершенно пьян) при этом оклике раздвинулась широкою тупою улыбкой.
При этом виде чуть не половина
публики засмеялась, двадцать человек зааплодировали.
Публика серьезная мрачно переглядывалась; всё, однако, продолжалось не более полуминуты.
Капитан нахмурился, пробормотал: «А ну, коли так», махнул рукой, повернул к
публике свою огромную спину и скрылся с провожатыми.
— Господа, — обратился он к
публике, — по недосмотру произошло комическое недоразумение, которое и устранено; но я с надеждою взял на себя поручение и глубокую, самую почтительную просьбу одного из местных здешних наших стихотворцев…
Тем более что несколько строк… и хотел просить разрешения благосклоннейшей
публики.
— Я прочту-с, с позволения
публики, — покривился опять Липутин всё с тою же сахарною улыбкой. Он все-таки как бы не решался, и мне даже показалось, что он в волнении. При всей дерзости этих людей все-таки иногда они спотыкаются. Впрочем, семинарист не споткнулся бы, а Липутин всё же принадлежал к обществу прежнему.
Что же до всей
публики, то вся зала не только была скандализована, но видимо обиделась.
Один из самых наипочтеннейших старичков поднял свою старушку, и оба вышли из залы под провожавшими их тревожными взглядами
публики.
Эти «за кулисы» было довольно узкое пространство, отгороженное от
публики наглухо занавесью и сообщавшееся сзади через коридор с другими комнатами.
Разве можно продержать на одной статье такую
публику, как наша, целый час?
Вообще я сделал замечание, что будь разгений, но в публичном легком литературном чтении нельзя занимать собою
публику более двадцати минут безнаказанно.
«Есть, дескать, такие строки, которые до того выпеваются из сердца, что и сказать нельзя, так что этакую святыню никак нельзя нести в
публику» (ну так зачем же понес?); «но так как его упросили, то он и понес, и так как, сверх того, он кладет перо навеки и поклялся более ни за что не писать, то уж так и быть, написал эту последнюю вещь; и так как он поклялся ни за что и ничего никогда не читать в публике, то уж так и быть, прочтет эту последнюю статью публике» и т. д., и т. д. — всё в этом роде.
Хотя замечу, при малой образованности нашей
публики и при раздражительности задних рядов это всё могло повлиять.
Положительно скажу, что даже столичная
публика доведена была бы до столбняка, не только наша.
Представьте себе почти два печатных листа самой жеманной и бесполезной болтовни; этот господин вдобавок читал еще как-то свысока, пригорюнясь, точно из милости, так что выходило даже с обидой для нашей
публики.
Разумеется, кончилось не так ладно; но то худо, что с него-то и началось. Давно уже началось шарканье, сморканье, кашель и всё то, что бывает, когда на литературном чтении литератор, кто бы он ни был, держит
публику более двадцати минут. Но гениальный писатель ничего этого не замечал. Он продолжал сюсюкать и мямлить, знать не зная публики, так что все стали приходить в недоумение. Как вдруг в задних рядах послышался одинокий, но громкий голос...
Это выскочило невольно и, я уверен, безо всякой демонстрации. Просто устал человек. Но господин Кармазинов приостановился, насмешливо поглядел на
публику и вдруг просюсюкал с осанкою уязвленного камергера...
— В корову, говорите вы? — тотчас же подхватил Кармазинов. Голос его становился всё крикливее. — Насчет ворон и коров я позволю себе, господа, удержаться. Я слишком уважаю даже всякую
публику, чтобы позволить себе сравнения, хотя бы и невинные; но я думал…
Но все эти невежественные возгласы задних рядов (не одних, впрочем, задних) были заглушены аплодисментом другой части
публики. Вызывали Кармазинова. Несколько дам, имея во главе Юлию Михайловну и предводительшу, столпились у эстрады. В руках Юлии Михайловны явился роскошный лавровый венок, на белой бархатной подушке, в другом венке из живых роз.
— Знаете, — сказал я, — по многим примерам, если читающий держит
публику более двадцати минут, то она уже не слушает. Полчаса никакая даже знаменитость не продержится…
Он был бледен; десять лет не являлся он пред
публикой.
— Эге, о прокламациях! — зашептали в
публике; вся зала шевельнулась.
Решительный испуг охватил
публику, почти все встали с мест. Быстро вскочила и Юлия Михайловна, схватив под руку супруга и подымая его с кресел… Скандал выходил непомерный.
Вся остальная
публика хлынула к выходу, но так как аплодировавшая часть публики всё теснилась вперед к эстраде, то и произошло всеобщее замешательство.
Что же до Степана Трофимовича, то в первое мгновение он, казалось, буквально был раздавлен словами семинариста; но вдруг поднял обе руки, как бы распростирая их над
публикой, и завопил...
Еще раз вам merci за всё, и расстанемся друг с другом, как Кармазинов с
публикой, то есть забудем друг друга как можно великодушнее.
Цитаты из русской классики со словом «публика»
Премьеры театра Корша переполнялись обыкновенно передовыми людьми: писатели, актеры и поклонники писателей и актеров, спортсмены, приезжие из провинции на бега, среднее купечество и их дамы — все люди, любящие вволю посмеяться или пустить слезу в «забирательной драме», лучшая
публика для актера и автора. Аплодисменты вплоть до топания ногами и крики при вызовах «бис, бис» то и дело.
А.А. Бренко ставила в Солодовниковском театре пьесы целиком и в костюмах, называя все-таки на афише «сцены из пьес». Театр ломился от
публики.
Наконец, взялась играть Клеретту в «Дочери Рынка», но здесь, стараясь наэлектризовать
публику, до такой степени переиграла, что и неприхотливым провинциальным зрителям показалось, что по сцене мечется даже не актриса, желающая «угодить», а просто какая-то непристойная лохань.
Бельэтаж был отделан ярко и грубо, с претензией на шик. В залах были эстрады для оркестра и для цыганского и русского хоров, а громогласный орган заводился вперемежку между хорами по требованию
публики, кому что нравится, — оперные арии мешались с камаринским и гимн сменялся излюбленной «Лучинушкой».
После Ходынки и случая у манежа Самгин особенно избегал скопления людей, даже
публика в фойе театров была неприятна ему; он инстинктивно держался ближе к дверям, а на улицах, видя толпу зрителей вокруг какого-то несчастия или скандала, брезгливо обходил людей стороной.
Ассоциации к слову «публика»
Синонимы к слову «публика»
Предложения со словом «публика»
- Мы делаем всё, чтобы привлечь внимание широкой публики к подобным неблагоприятным трендам, а также поддержать всеми силами тех, кто сопротивляется им.
- Но внимание публики уже привлекло новое имя – и привлекло скандальной шумихой.
- И наконец, в-третьих, широкой читающей публике известны в основном те образцы бретонской народной литературы, которые были опубликованы на французском языке.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «публика»
Значение слова «публика»
ПУ́БЛИКА, -и, ж. собир. 1. Лица, находящиеся где-л. в качестве посетителей, зрителей, слушателей. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова ПУБЛИКА
Афоризмы русских писателей со словом «публика»
Дополнительно