Неточные совпадения
Какова же
после этого сила собственного воображения!
Потом — впрочем, уже
после потери кафедры — он успел напечатать (так сказать, в виде отместки и чтоб указать, кого они потеряли) в ежемесячном и прогрессивном журнале, переводившем из Диккенса и проповедовавшем Жорж Занда, начало одного глубочайшего исследования — кажется, о причинах необычайного нравственного благородства каких-то рыцарей в какую-то эпоху или что-то в этом роде.
Место воспитателя было принято еще и потому, что и именьице, оставшееся
после первой супруги Степана Трофимовича, — очень маленькое, — приходилось совершенно рядом со Скворешниками, великолепным подгородным имением Ставрогиных в нашей губернии.
Есть дружбы странные: оба друга один другого почти съесть хотят, всю жизнь так живут, а между тем расстаться не могут. Расстаться даже никак нельзя: раскапризившийся и разорвавший связь друг первый же заболеет и, пожалуй, умрет, если это случится. Я положительно знаю, что Степан Трофимович несколько раз, и иногда
после самых интимных излияний глаз на глаз с Варварой Петровной, по уходе ее вдруг вскакивал с дивана и начинал колотить кулаками в стену.
Но вот что случалось почти всегда
после этих рыданий: назавтра он уже готов был распять самого себя за неблагодарность; поспешно призывал меня к себе или прибегал ко мне сам, единственно чтобы возвестить мне, что Варвара Петровна «ангел чести и деликатности, а он совершенно противоположное».
Можно представить
после этого, до какой истерики доходили иногда нервные взрывы этого невиннейшего из всех пятидесятилетних младенцев!
Я сам однажды читал одно из таковых его писем,
после какой-то между ними ссоры, из-за ничтожной причины, но ядовитой по выполнению.
Это было в пятьдесят пятом году, весной, в мае месяце, именно
после того как в Скворешниках получилось известие о кончине генерал-лейтенанта Ставрогина, старца легкомысленного, скончавшегося от расстройства в желудке, по дороге в Крым, куда он спешил по назначению в действующую армию.
И вот однажды, с наступлением ночи,
после самого оживленного и поэтического разговора, они дружески расстались, горячо пожав друг другу руки у крыльца флигеля, в котором квартировал Степан Трофимович.
Переехав границу, ощутил себя безопасным, ощущение странное, новое, впервые
после столь долгих лет…» и т. д., и т. д.
После петербургского урока она поселилась в нашем городе окончательно; зимой жила в городском своем доме, а летом в подгородном своем имении.
Шатов был прежде студентом и был исключен
после одной студентской истории из университета; в детстве же был учеником Степана Трофимовича, а родился крепостным Варвары Петровны, от покойного камердинера ее Павла Федорова, и был ею облагодетельствован.
Варвара Петровна
после его болезни переслала ему секретно и анонимно сто рублей.
Однажды, недели две
после отставки, все они, всем «семейством», отправились за город, в рощу, кушать чай вместе с знакомыми.
Гигант до того струсил, что даже не защищался и всё время, как его таскали, почти не прерывал молчания; но
после таски обиделся со всем пылом благородного человека.
Впадали и в общечеловеческое, строго рассуждали о будущей судьбе Европы и человечества; докторально предсказывали, что Франция
после цезаризма разом ниспадет на степень второстепенного государства, и совершенно были уверены, что это ужасно скоро и легко может сделаться.
Случилось, и как нарочно сейчас
после слухов об Антоне Петрове, что и в нашей губернии, и всего-то в пятнадцати верстах от Скворешников, произошло некоторое недоразумение, так что сгоряча послали команду.
— А не помириться ль нам, Шатов,
после всех этих милых словечек? — говаривал он, благодушно протягивая ему с кресел руку.
Денег Варвара Петровна посылала ему не жалея, несмотря на то что
после реформы доход с ее имений упал до того, что в первое время она и половины прежнего дохода не получала.
После производства молодой человек вдруг вышел в отставку, в Скворешники опять не приехал, а к матери совсем уже перестал писать.
Губернатора, как нарочно, не случилось тогда в городе; он уехал неподалеку крестить ребенка у одной интересной и недавней вдовы, оставшейся
после мужа в интересном положении; но знали, что он скоро воротится.
На другое утро
после рокового вечера в клубе она приступила, осторожно, но решительно, к объяснению с сыном, а между тем вся так и трепетала, бедная, несмотря на решимость.
Он явился к Николаю Всеволодовичу тотчас
после объяснения того с мамашей и убедительно просил его сделать честь пожаловать к нему в тот же день на вечеринку по поводу дня рождения его жены.
— Сергей Васильич (то есть Липутин), — бойко затараторила Агафья, — перво-наперво приказали вам очень кланяться и о здоровье спросить-с, как
после вчерашнего изволили почивать и как изволите теперь себя чувствовать,
после вчерашнего-c?
Весь этот смертный страх продолжался с полную минуту, и со стариком
после того приключился какой-то припадок.
Теперь, когда Лизавете Николаевне было уже около двадцати двух лет, за нею смело можно было считать до двухсот тысяч рублей одних ее собственных денег, не говоря уже о состоянии, которое должно было ей достаться со временем
после матери, не имевшей детей во втором супружестве.
— Он… он вас беспредельно уважает и уехал в С—к,
после матери получить наследство.
Обыкновенно прежде, когда мы сходились наедине и он начинал мне жаловаться, то всегда почти,
после некоторого времени, приносилась бутылочка и становилось гораздо утешнее.
Но обо всех этих любопытных событиях скажу
после; теперь же ограничусь лишь тем, что Прасковья Ивановна привезла так нетерпеливо ожидавшей ее Варваре Петровне одну самую хлопотливую загадку: Nicolas расстался с ними еще в июле и, встретив на Рейне графа К., отправился с ним и с семейством его в Петербург.
После чаю, по заведенному раз навсегда обычаю, обе сели за рукоделье.
Я их теперь же тебе выдам,
после венца.
После чего он вытащил портрет своей уже двадцать лет тому назад скончавшейся немочки и жалобно начал взывать: «Простишь ли ты меня?» Вообще он был как-то сбит с толку.
Я промолчал, но слова эти на многое намекали.
После того целых пять дней мы ни слова не упоминали о Липутине; мне ясно было, что Степан Трофимович очень жалел о том, что обнаружил предо мною такие подозрения и проговорился.
Однажды поутру, — то есть на седьмой или восьмой день
после того как Степан Трофимович согласился стать женихом, — часов около одиннадцати, когда я спешил, по обыкновению, к моему скорбному другу, дорогой произошло со мной приключение.
— Алексей Нилыч сами только что из-за границы,
после четырехлетнего отсутствия, — подхватил Липутин, — ездили для усовершенствования себя в своей специальности, и к нам прибыли, имея основание надеяться получить место при постройке нашего железнодорожного моста, и теперь ответа ожидают. Они с господами Дроздовыми, с Лизаветой Николаевной знакомы чрез Петра Степановича.
А я ему (всё под тем же вчерашним влиянием и уже
после разговора с Алексеем Нилычем): а что, говорю, капитан, как вы полагаете с своей стороны, помешан ваш премудрый змий или нет?
Я только и ждал этого слова. Наконец-то это заветное, скрываемое от меня словцо было произнесено
после целой недели виляний и ужимок. Я решительно вышел из себя...
А помните ваши рассказы о том, как Колумб открывал Америку и как все закричали: «Земля, земля!» Няня Алена Фроловна говорит, что я
после того ночью бредила и во сне кричала: «Земля, земля!» А помните, как вы мне историю принца Гамлета рассказывали?
— Поскорей возьмите! — воскликнула она, отдавая портрет. — Не вешайте теперь,
после, не хочу и смотреть на него. — Она села опять на диван. — Одна жизнь прошла, началась другая, потом другая прошла — началась третья, и всё без конца. Все концы, точно как ножницами, обрезывает. Видите, какие я старые вещи рассказываю, а ведь сколько правды!
Се Maurice, [Этот Маврикий (фр.).] или, как его, Маврикий Николаевич, brave homme tout de même, [славный малый все-таки (фр.).] но неужели в его пользу, и
после того как сама же первая писала из Парижа к cette pauvre amie [этому бедному другу (фр.).]…
И вдруг,
после двадцати лет, ребенок захотел жениться, жени да жени, письмо за письмом, а у ней голова в уксусе и… и вот и достиг, в воскресенье женатый человек, шутка сказать…
— Надо посмотреть и сообразить. Дело это — огромное. Сразу ничего не выдумаешь. Опыт нужен. Да и когда издадим книгу, вряд ли еще научимся, как ее издавать. Разве
после многих опытов; но мысль наклевывается. Мысль полезная.
Лицо у него было сердитое, и странно мне было, что он сам заговорил. Обыкновенно случалось прежде, всегда, когда я заходил к нему (впрочем, очень редко), что он нахмуренно садился в угол, сердито отвечал и только
после долгого времени совершенно оживлялся и начинал говорить с удовольствием. Зато, прощаясь, опять, всякий раз, непременно нахмуривался и выпускал вас, точно выживал от себя своего личного неприятеля.
Он вдруг встал, повернулся к своему липовому письменному столу и начал на нем что-то шарить. У нас ходил неясный, но достоверный слух, что жена его некоторое время находилась в связи с Николаем Ставрогиным в Париже и именно года два тому назад, значит, когда Шатов был в Америке, — правда, уже давно
после того, как оставила его в Женеве. «Если так, то зачем же его дернуло теперь с именем вызваться и размазывать?» — подумалось мне.
Я тотчас же рассказал всё, в точном историческом порядке, и прибавил, что хоть я теперь и успел одуматься
после давешней горячки, но еще более спутался: понял, что тут что-то очень важное для Лизаветы Николаевны, крепко желал бы помочь, но вся беда в том, что не только не знаю, как сдержать данное ей обещание, но даже не понимаю теперь, что именно ей обещал.
Эта тихая, спокойная радость, выражавшаяся и в улыбке ее, удивила меня
после всего, что я слышал о казацкой нагайке и о всех бесчинствах братца.
У ней какие-то припадки нервные, чуть не ежедневные, и ей память отбивают, так что она
после них всё забывает, что сейчас было, и всегда время перепутывает.
Знали, что пожалует губернаторша, в первый раз
после своего к нам прибытия.
Всё это, то есть и фрак и белье, было припасено (как узнал я
после) по совету Липутина, для каких-то таинственных целей.
Он был не пьян, но в том тяжелом, грузном, дымном состоянии человека, вдруг проснувшегося
после многочисленных дней запоя.