Неточные совпадения
У
нас, видите ли, что ни мужик, то гений;
мы неучены, да
нам и науки никакой не нужно, —
русский мужик топором больше
сделает, чем англичане со всеми их машинами; все он умеет и на все способен, да только, — не знаю уж почему, — не показывает своих способностей.
Вы придете в удивление, если привыкли считать
русский народ только плутоватым, а в прочем — слабым и апатичным: южные страсти встречаете вы на каждом шагу, кровавые сцены из-за любви и ревности, отравления, зарезыванья, зажигательства, примеры мщения, самого зверского, — попадаются вам беспрестанно в этих известиях [; а известно, любят ли у
нас все
делать известным и как много, вследствие того, доходит до публики из того, что делается]…
Неточные совпадения
— Каждый член общества призван
делать свойственное ему дело, — сказал он. — И люди мысли исполняют свое дело, выражая общественное мнение. И единодушие и полное выражение общественного мнения есть заслуга прессы и вместе с тем радостное явление. Двадцать лет тому назад
мы бы молчали, а теперь слышен голос
русского народа, который готов встать, как один человек, и готов жертвовать собой для угнетенных братьев; это великий шаг и задаток силы.
— Я не понимаю, — сказал Сергей Иванович, заметивший неловкую выходку брата, — я не понимаю, как можно быть до такой степени лишенным всякого политического такта. Вот чего
мы,
Русские, не имеем. Губернский предводитель — наш противник, ты с ним ami cochon [запанибрата] и просишь его баллотироваться. А граф Вронский… я друга себе из него не
сделаю; он звал обедать, я не поеду к нему; но он наш, зачем же
делать из него врага? Потом, ты спрашиваешь Неведовского, будет ли он баллотироваться. Это не делается.
Ты хочешь, видно, чтоб
мы не уважили первого, святого закона товарищества: оставили бы собратьев своих на то, чтобы с них с живых содрали кожу или, исчетвертовав на части козацкое их тело, развозили бы их по городам и селам, как
сделали они уже с гетьманом и лучшими
русскими витязями на Украйне.
— Нет, вы обратите внимание, — ревел Хотяинцев, взмахивая руками, точно утопающий. — В армии у
нас командуют остзейские бароны Ренненкампфы, Штакельберги, и везде сколько угодно этих бергов, кампфов. В средней школе — чехи. Донской уголь — французы завоевали. Теперь вот бессарабец-царанин пошел на
нас: Кассо, Пуришкевич, Крушеван, Крупенский и — черт их сосчитает! А
мы,
русские, — чего
делаем? Лапти плетем, а?
— Надо. Отцы жертвовали на церкви, дети — на революцию. Прыжок — головоломный, но… что же, брат,
делать? Жизнь верхней корочки несъедобного каравая, именуемого Россией, можно озаглавить так: «История головоломных прыжков
русской интеллигенции». Ведь это только господа патентованные историки обязаны специальностью своей доказывать, что существуют некие преемственность, последовательность и другие ведьмы, а — какая у
нас преемственность? Прыгай, коли не хочешь задохнуться.